От Гавайев до Трансвааля - страница 21

По моей негласной «указивке» уездные начальники распределяют молодых специалистов по приходам, к которым условно «приписаны» школы и фельдшерские пункты, по гендерному принципу. Если учитель мужчина холостой, значит фельдшером туда послать непременно барышню интересную. Ну и совместные выпускные балы педагогов и медиков много способствуют образованию «учёных» семей. А медаль «Мать-Героиня» учредил едва на престол взошёл, двадцать лет как уже. Так женщин, вырастивших до 16-летнего возраста 10 и более детей, оказалось далеко за сто тысяч.

Наполеон Третий планирует загонять колонистов в Африку, жадно выспрашивает все подробности освоения Сибири и Русской Америки. Очень хочет съездить в Петербург, пообщаться с цесаревичем по вопросам колонизации. Ведь Александр Константинович десять считай, лет в Сибири прожил, семью там создал.

Так. Звоночек…

Какого хрена старому аферисту делать в Питере, когда я болтаюсь по свету белому? Засирать уши Александру, предлагать «поделить мир»? М-да. Хорошо не сожрал ничего у «брата», отговорившись язвой и питием исключительно целебного сбитня из бутылочки, заботливо подаваемой Никитой. Как знал. Ведь скушай какой хрени, дающей отдалённый эффект, всё спишут на происки англичан и сыновья запросто могут учинить мировую бойню…

Вечером на борту «Адмирала Истомина» принимал посла и военного атташе во Франции. С дипломатом вопросы порешал за час, а с разведчиком засиделись. Полковник Клестов из молодых но ранних. Потерял правую руку под Луисвиллем, командуя ротой добровольцев, но выучился писать левой, подал документы в Академию Генерального Штаба и прошение на высочайшее имя с просьбой восстановить на армейской службе. Когда Иван сдавал экзамены, я ненавязчиво интересовался итогами. Сдал, конечно, Клестов, с таким то болельщиком. Отучился, показал себя прекрасно в Стокгольме и поехал в Париж главой военной миссии.

— Рассказывай. Иван Николаевич, что в городке Парижске происходит. Доклады читаю, но нюансы интересны.

— Нюансов множество, ваше величество. Главное — французы уверовали в своё особое предназначение. Причём все: высший свет, буржуа, пролетарии. Считают себя «хозяевами Европы», отдавая нам, русским друзьям, титул «хозяев Азии»…

— Мало их Мольтке потрепал, мало. И ладно, пускай мнят себя кем угодно. Что говорят о вероятной женитьбе принца Эжена на Ольге Константиновне?

— Считают это делом решённым и весьма выгодным для Франции.

— Ага, так мы и разбежались впрягаться за их интересы как Сивки-Бурки неразумные. Ещё что у галлов?

— Опасаются, что в случае войны с Великобританией Россия захватит все «лакомые куски» колониальной империи неприятеля, в то время как Франция, не обладая большим океанским флотом, все силы затратит на преодоление Ла-Манша и кровопролитные бои на Острове.

— Ай да стратеги в парижских кафе и салонах. Это общие тенденции? В верхах и низах одинаково мыслят?

— Так точно, ваше величество.

— Вот что, полковник, начинай отслеживать в здешнем бомонде все слухи, сплетни, мнения о великих князьях. Да, всех трёх. И что про дочек говорят, тоже фиксируй. Кто сказал, про кого, когда, почему. Сложная задачка, но и ты не прост, подумай как лучше всё устроить.

— Ваше величество, простите. Вы намерены расстроить возможный брак Ольги Константиновны с наследником французского престола?

— Нет, с чего взял? А имеешь таковую возможность?

— Ещё раз простите, ваше величество, но если таковая задача была бы поставлена, попытался бы.

— Ого, излагай.

— У моего помощника, капитана Лапочкина, обширные знакомства среди журналистов и редакторов. Капитан знает обо всех финансовых затруднениях французских друзей, был свидетелем, как они продавали редакционные тайны за пару сотен франков и ставили заведомо ложные материалы за 200–500 франков.

— Так, продолжай, полковник, продолжай.

— Если представить, что в одной из газет появляется пасквиль, очерняющий одну знатную особу, и этот пасквиль перепечатывает несколько других изданий, вполне можно заполучить повод выставить дипломатическую ноту Парижу, с ультимативным требованием жестоко и показательно покарать зарвавшихся писак. Зная как кичится здешнее общество так называемой «свободой слова», можно предполагать затруднение верховной власти обуздать газетчиков, промедление с наказанием. Что можно использовать для расстройства помолвки.