От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла - страница 15

В 1881 году доминиканцы, эти страстные археологи, проводили раскопки возле своего монастыря, расположенного к северу от центра Иерусалима. Они обнаружили непонятные развалины, которые впоследствии идентифицировали как византийскую базилику Евдокии и церковь, построенную крестоносцами. На месте находки они возвели прекрасную маленькую базилику — в память о величайшем христианском первомученике Стефане. Его смерть в Кедронской долине стала первым доказательством того, что молодая христианская религия окрепла, расправила крылья и изготовилась покинуть свое гнездо, синагогу, и вылететь в большой мир.

Несколько дней спустя я присутствовал на торжественном обеде, устраивавшемся в одном из богатых домов неподалеку от Масличной горы. На этом приеме я познакомился с великим муфтием Иерусалима, Хадж Амином аль-Хусейни. Он оказался достойным представителем арабской аристократии — спокойный и воспитанный мужчина средних лет, с неизменной вежливой улыбкой на губах. Пару лет назад мне уже довелось лицезреть его на празднике Неби-Муса[7]: муфтий выезжал из Иерусалима верхом на белом коне, под грохот канонады, которая доносилась со старого кладбища под крепостными стенами. В тот раз мне подумалось, что именно так должны выглядеть духовные лидеры мусульманского народа. Наверное, таким же видели арабские воины своего вождя, великого Саладина, который, узнав, что его главный противник мучается от приступа малярии, великодушно послал ему корзину замороженных фруктов. Недаром Филип де Ласло, известный художник-портретист, говорил, что при взгляде на иерусалимского муфтия ему вспоминается портрет султана Мохаммеда II, написанный Джентиле Беллини и ныне украшающий Национальную галерею.

Моим соседом за обеденным столом оказался мистер Джон Уайтинг — американец, родившийся в Палестине и в совершенстве владевший арабским языком. Этот человек стал для меня бесценным источником знаний о стране. Мистер Уайтинг поинтересовался, не желаю и я подняться на минарет, который стоит в северо-западном углу священного двора и является частью Купола Скалы. Мне было известно, что минарет построен на месте бывшей крепости Антония.

— Еще бы не желал, — вздохнул я. — Но ведь это же запрещено.

— А я спрошу у великого муфтия, — пообещал Джон Уайтинг и сдержал свое слово: я видел, как он, улучив минутку, подошел после обеда к Хадж Амину. К моему великому удивлению, муфтий дал разрешение.

На следующее утро мы с Уайтингом вышли из дома. Я волновался неимоверно, ведь мало кто из иностранцев удостаивается подобной чести. Тем не менее мы позвонили в арабскую администрацию и получили подтверждение: нас не только пропустят на вершину минарета, но еще и обеспечат экскурсоводом в лице молодого араба.

Пока мы шли по территории Гарама, то есть двора, я не отрывал глаз от земли. Не хотелось ничего видеть до тех пор, когда мы не поднимемся наверх и вся картина откроется передо мной целиком. Мы поднялись по внешней лестнице, и сопровождавший нас араб отпер дверь у основания минарета. Нашим взорам предстала крутая спиральная лестница, уводившая ввысь. Подъем оказался долгим и утомительным. Наконец мы вышли на крышу и едва не ослепли от ослепительного блеска утреннего солнца.

Потребовалось некоторое время, чтобы глаза мои привыкли к яркому свету, и я сумел охватить взором незабываемый пейзаж, расстилавшийся у нас под ногами. Древняя земля, на которой некогда стоял Храм Соломона… В прошлом я неоднократно приходил сюда, бродил пешком, но никогда прежде мне не доводилось видеть Гарам эш-Шериф с высоты птичьего полета. Находясь на земле, невозможно по достоинству оценить колоссальную территорию, которую он занимает. И лишь здесь, под облаками, начинаешь правильно воспринимать эту часть Иерусалима — так, как описано в Ветхом и Новом Заветах. Я видел обнесенный стенами священный город в городе. Таким он простоял многие века и таким же остался в восприятии современного ислама.

Сверху мне было видно, что нынешняя мечеть повторяет общие контуры Храма Соломона. Конечно же, архитектурный стиль изменился до неузнаваемости. Как известно, Храм Соломона (он же Первый Иудейский Храм) строили финикийцы