От Калмыцкой степи до Бухары - страница 10

Редкое зрелище представляет иногда по вечерам узун-адинский порт, когда почти бестрепетное‚ озаренное луною море живописным кругом стелется между низкими берегами, которые лишь кое-где покрыты песчаными холмами, а затем узкою лентою теряется в дали, по направлению к родному простору. Здесь и там видны огни на судах; по временам фантастически-красиво выделяется на серебристом лоне вод уходящий или приходящий пароход, не смущаемый тем, что будто бы ночью плавание по фарватеру не безопасно. Случайно находящийся в Узун-Ада очень недурной хор музыки одного из закаспийских железнодорожных батальонов играет у вокзала. Несмотря /43/ на осень и поздние часы, в воздухе разлита приятная теплота.

Все точно сговорилось придать новонаселяемой местности как можно больше своеобразной прелести. Просто не хочешь верить, что еще несколько лет назад разве только злые духи слетались сюда на ночное свидание и положительно ничто человеческое не тревожило задумчиво притаившейся пустыни.

Теперь пойдешь вдоль складов на берегу, персиане-чернорабочие вполголоса напевают что-нибудь жалобное, монотонное, готовое кончится воплем отчаяния или же без причины внезапно оборваться. Приблизясь в станции, зачастую услышишь из вагонов, где сидят перевозимые отряды войск, какой-нибудь такой припев, который еще сильнее схватит за душу, перенесет домой, наполнить сердце чисто русскою порывистою радостью и неизъяснимою тоскою. С одной стороны восторженно чувствуешь себя в пробужденном нами краю: на всем видишь неизгладимо-русский отпечаток, проникаешься своего рода благоговением к тем деятелям, которые самоотверженно и неутомимо трудились над осуществлением великого замысла, начинаешь отрешаться от скептического настроения и глубоко верить в нашу будущ- /44/ ность на среднеазиатском востоке. С другой стороны - кругом расстилаются и угрюмо высятся мертвые пески со слегка курящимися в прозрачном воздухе вершинами холмов; инородческие лица, пестрые одеяния, резкие непонятные голоса напоминают, что тут давно кончилась Россия, что мы - пришельцы‚ затерянные в необъятном пространстве присоединенных за последние десятилетия земель и в загадочном неисследованном море туземного населения: чего ждать впереди? как разумно и твердо справиться с предстоящими культурными задачами? Вопрос за вопросом всплывает и настоятельно требует ответа. Но где его найти? Ведь не в унылой же, запирающей песне чернорабочего восточного люда! Там все только говорит о невозможности что-нибудь создавать, к чему-нибудь стремиться...

Десятого октября, по инициативе и под непосредственным наблюдением генерала М. Н. Анненкова, в Узун-Ада произведена первая в этих краях однодневная перепись и заложена школа. Результаты переписи, несмотря на осеннее время года, когда меньше народа на пристанях, в общем оказались довольно утешительными, - особенно‚ если принять во внимание недавнее возникновение местечка: /45/

мужчин: 1279

женщин: 241

мальчиков: 64

девочек: 66

(Среди новорожденных преобладают девочки).

Русских - свыше тысячи, мусульман - около четырех сот‚ армян - более ста. Постоянных жителей - 1156. Из них до 130 занимаются торговлей, 110 - ремеслами.

Тех, кто находился на судах, не считали, а то бы еще наверно прибавилось несколько сот человек. Вообще можно сказать, не преувеличивая, что по временам в Узун-Ада набирается около двух тысяч. И это удивительно!

Так как как здесь уже иные мальчики обучались грамоте, основание маленькой школы являлось весьма современным. И вот, с этой целью, в ясный солнечный день, около полудня, и скромной узун-адинской церкви, вокруг которой расположено «село Веселое», собралась толпа, отслужила молебен, прослушала «Боже, Царя храни». Картина поражала своей умиляющей простотой и вместе с тем торжественностью. Я невольно спрашивал себя, не служит ли такое светлое, отрадное явление залогом наших дальнейших успехов. Мог ли кто-нибудь когда-либо предполагать, что в ужасающих /46/ прикаспийских песках, куда русские войска направлялись иногда на верную смерть, где война была кумиром, - там именно, столь быстро чистым родником пробьется мирная жизнь на самых благих и возвышенных началах? Да, пожалуй мы и вправду подвигаемся вперед по Азии, чтобы с нами и для нас пробуждалась новая эра. Но во всем этом столько бессознательных порывов, столько издавна унаследованных привычек разрушать, раньше чем знаешь - по чему и во имя чего, - что на первый взгляд как-то страшно смотреть на совершающиеся события и не ждешь от них ничего хорошего в будущем.