От ненависти до любви… - страница 9

Весь Лондон знал, что уже много десятилетий состояние Бенчли таяло и пополнялось лишь за счет браков с богатыми наследницами. Именно так произошло с Адам-Хаусом: два или три поколения назад тогдашний граф заманил в капкан старшую дочь Максимилиана Адама, маркиза Райта. Дом стал ему свадебным подарком от маркиза.

В последние дни Уоррен навел кое-какие справки. Он узнал, что Адам-Хаус не относится к неприкосновенному фамильному имуществу, и был немало удивлен тем, что покойный граф Камерон не продал его, чтобы расплатиться с кредиторами. Быть может, в Европе он надеялся отыграться и вернуться в Лондон богачом, как сейчас вернулась с притворной пышностью его вдова, заставив всех говорить, что денег у нее полные карманы. По счастливой случайности Оливеру было известно, что это совсем не так.

Дверь ему открыла молодая женщина – маркиз замер, пораженный. Разумеется, прехорошеньких служанок ему случалось видеть и прежде, но впервые он видел служанку в брюках. В брюках и во фраке дворецкого! М-да… что бы там ни затевала Диана, похоже, где-то на пути из Вены в Лондон она сошла с ума.

– Милорд, – проговорила девушка, наклонив голову. – Леди Камерон ждет вас. Прошу следовать за мной.

Он вошел в холл, леди-дворецкий заперла дверь и повела его наверх. Оливер развлекал себя, разглядывая ее со спины: в брюках и под длинными фалдами фрака вид необычный, но на удивление аппетитный. Увлекшись, он едва не врезался ей в спину, когда она остановилась перед закрытой дверью. Девушка дважды постучала, приотворила дверь – и двинулась по лестнице вниз.

Итак, войти ему придется самому. Что ж, чего еще ждать от Дианы Бенчли. До встречи лицом к лицу свидание их превратилось в шахматную партию. И здесь, на ее территории, Оливер уже потерял несколько пешек.

Сейчас, должно быть, Диана сидит там, в комнате, и считает, сколько секунд пройдет между стуком леди-дворецким и его появлением. Гадает, почему он медлит. Колеблется, что-то замышляет? Или и то и другое сразу? Оливер легонько толкнул дверь и вошел.

Диана сидела за столом.

– Хочешь выглядеть занятой или держать меня на расстоянии? – поинтересовался маркиз, закрывая дверь и прислоняясь к ней.

Предостерегающе подняв палец, Диана продолжала что-то записывать в тетрадь в кожаном переплете. На ней снова было черное платье, на этот раз совсем простое: муслин без всяких украшений, подчеркивающий ее яркую красоту. Тяжелый узел волос можно было бы назвать строгой прической, если бы не несколько прядей, едва ли случайно выбившихся из узла и обрамляющих лицо.

– В последний раз, когда мы виделись в Вене, – проговорил Оливер, вглядываясь в ее лицо, – ты тоже носила черное. И тогда это был не траур.

– Нет, это был траур, ведь тогда со смерти мужа не прошло и месяца.

– Хочешь, чтобы я припомнил другие тогдашние события? Не могу сказать, что ты сильно скорбела по покойному графу.

Со вздохом Диана отложила гусиное перо и переплела пальцы.

– Тебе-то не все ли равно? Какое тебе дело до цвета моего платья, если ты хотел одного – порвать со мной как можно скорее?

– Кажется, в эту игру мы играли вместе. – Оливер скрестил руки на груди. – И ты успела порвать со мной первой.

– А ты, поджав хвост, побежал домой, в Лондон! Это мне лучше всего запомнилось.

Оливер вздрогнул, словно от пощечины.

– Я вернулся на родину, чтобы вступить в права наследства, – возразил он.

– Ах да, чуть не забыла. Ты ведь теперь маркиз. Повезло тебе – смог прикрыть свою трусость дядюшкиным завещанием.

Оливер шагнул к ней – на щеках его играли желваки.

– Не стоит тебе называть смерть моего дядюшки везением, – негромко с угрозой в голосе предупредил он. – Такие разговоры создают почву для слухов.

– Перестану, как только ты прекратишь острить о моем трауре.

Тушеˊ! На это возразить нечего. Как и на слова: «убежал, поджав хвост». В глубине души Оливер знал, что Диана права, хоть и не признался бы в этом ни ей, ни кому другому.

– Договорились, – сказал он. – Мы прекращаем оскорблять друг друга, обвиняя в равнодушии к смертям близких.

– Хорошо.

Оливер повернулся к двери.

– Тогда всего доброго, Диана.