От руин Карфагена до вершин Атласа - страница 10

Институт, выполняющий в алжирском спорте одновременно организационные, учебно-методические и научные функции, имеет также филиалы в Оране и Константине, которые только к 1983 г. были укомплектованы преподавателями. Бен Мокран обратил наше внимание на то, что полностью обеспечить себя кадрами высшей квалификации Алжир рассчитывает только в 1999 г. Но, возможно, дело ускорится, если на родину вернутся специалисты, уехавшие за границу. Например, во Франции работают шесть тысяч врачей-алжирцев, в то время как в самом Алжире их явно недостает.

В целом у нас сложилось впечатление, что система высшего образования в Алжире, особенно технического, находится на подъеме благодаря тесному взаимодействию с растущей эффективностью научных исследований алжирских ученых и при широкой зарубежной поддержке.

Но ничто не вечно. Через несколько лет положение в стране изменилось, в основном в связи с падением цен на нефть и сокращением ее добычи, что привело к снижению доходов от ее продажи. Это лишь частично компенсировалось некоторым ростом поступлений от экспорта природного газа. К 1987–1988 гг., по данным французских экспертов, лишь каждый седьмой из выпускников алжирских школ и лицеев мог попасть в университет, что и явилось одной из причин социальных волнений и «алжирской весны» 1988–1989 гг. Однако это было потом. К тому же студенчество также внесло свою лепту в эти столь важные для страны события. Не менее существенно и то, что общественные сдвиги конца 80-х годов, безусловно, подготавливались не только естественным для любого нормального развития нарастанием противоречий, но и изменением качества жизни, уровня культуры и образа мышления людей. Подобному изменению весьма способствовали и прогресс образования, и внедрение новых технологий, и серьезная модернизация экономики.

Мы ехали на запад страны мимо оливковых рощ, цитрусовых плантаций и эвкалиптовых аллей, изредка ныряя в длинные торговые улицы попадавшихся по дороге одноэтажных городков и селений, украшенных национальными флагами, лозунгами и транспарантами по случаю приближавшегося съезда правящей партии Фронт национального освобождения (ФИО). Облик страны мало изменился с 1963 г., когда я впервые ее увидел. Но за истекшие 20 лет, конечно, произошли изменения, прежде всего в смысле убыстрения индустриализации и технической модернизации, многократного увеличения количества автомобилей и машин всех видов. Поэтому почти идиллический алжирский пейзаж, известный еще по полотнам Делакруа и Фромантена или по описаниям Дюма и Мопассана, ныне иногда украшен заводской трубой, башней строительного крана или бензоколонкой. Современная техника и нужды производства диктуют и новую систему образов, вытесняя старые, привычные представления.

В том, что Алжир действительно повернулся лицом к современности, мы убедились, посетив индустриальную зону — город Арзев, примерно в 40 километрах от Орана. «Зона занимает 3800 гектаров, — рассказал нам ее директор Буалем Мендаси. — В ней десять промышленных комплексов: нефтехимический, нефтеперерабатывающий, по сжижению газа (три выстроены и еще два сооружаются), по производству азота и аммиака, ТЭС, станция по очистке нефти. Кроме того, в хозяйство зоны входят нефтепорт (сюда поступает до 300 тысяч тонн нефтепродуктов из Ирака и Кувейта), порт по приему жидкого газа, жилые кварталы для персонала, центр профтехобучения, школа сварщиков, различные административные и вспомогательные службы. Годовая мощность нефтеперерабатывающего комплекса — 2,5 миллиона тонн горючего, вырабатываемого из нефти, поступающей из Сахары по нефтепроводу из Хаси Мессауда, всех трех комплексов по сжижению газа — 25 миллиардов кубометров. Всего в зоне трудятся 13 тысяч человек. Средний заработок 2500–3000 динаров в месяц. Самая низкая заработная плата — 1200 динаров (алжирский динар тогда был примерно равен 1,2 французского франка, то есть около четверти доллара. — Р. Л.). Тридцать пять процентов занятых составляют административные и управленческие кадры. Почти все они алжирцы. А еще в 1977 г. в зоне работали специалисты 29 стран. Ныне их осталось совсем немного. Это главным образом французы и японцы, а остальных — единицы».