От судьбы не уйдёшь - страница 14
Казалось, что это слово таяло у него на языке.
— Вильгельм!
Он посмотрел на неё.
— Да?
Марианна поманила его указательным пальцем, чтобы он подошёл поближе, встала на цыпочки и принюхалась.
— Что вы сегодня пили?
— Я?
— Да, вы! Только не лгите мне.
Вильгельм сразу покраснел.
— Рюмку коньяка.
— Рюмку?
— Три.
Марианна покачала головой.
— Вы ведь мне говорили, что не употребляете алкоголь.
— Сегодня это было необходимо.
— Почему?
— Потому что я без него не иметь мужества позвонить вам.
«Как так можно? — подумала Марианна. — Если бы я рассказала об этом какой-нибудь из моих подруг, она бы больше со мной не дружила. Но я об этом никому не скажу. Это останется моей тайной, моей и его».
— Пойдём, — сказала она и кивнула в сторону входа в кинотеатр.
У кассы толпилась небольшая группа молодых людей, чьи подружки стояли в стороне и ждали, когда ребята купят входные билеты. Марианна поступила точно так же, встав в один из свободных углов, а Вильгельм занял очередь в кассу. Это оказалось ошибкой Марианны. Она должна была остаться рядом с Вильгельмом.
Когда Вильгельм подошёл к окошку кассы, он сказал:
— Два билета, пожалуйста.
Существо женского вида, сидевшее за окошком, было замужем, и муж часто ей изменял. Она знала об этом и постоянно находилась в таком состоянии, что могла бы взорвать земной шар. Психологи сказали бы, что у неё есть склонность к агрессии, и работать с людьми ей должно быть запрещено. Однако, к сожалению, она здесь работала.
Когда Вильгельм к ней обратился, она вначале никак не отреагировала, так что он был вынужден повторить свою просьбу громче, думая, что кассирша его не слышала.
— Два билета, пожалуйста.
В этот раз женщина его услышала.
— Каких?
— Два хороших.
— Каких хороших?
Вид Вильгельма на какое-то время стал беспомощным. В этой стране ему многое было ещё неизвестно.
— Хороших, — повторил он, пожимая плечами.
— Каких хороших?.. Первые места? Партер? Ложа?
Вильгельм медлил. Его неуверенность возрастала. Нервничая, он произнёс:
— Вы не могли бы угадать?[1]
Этого для кассирши было достаточно.
— Это что, шутка? — начала она ругаться. — Я должна угадать ваше желание? И как долго я должна этим заниматься? Спросите у ребят, что стоят сзади.
Вильгельм не добавил маленькое слово «мне», которое изменило бы смысл предложения. Тогда правильно звучало бы: «Вы не могли бы мне посоветовать?»[2]
Это большая разница, создавшая проблему между Вильгельмом и кассиршей.
— Может он не в своём уме? — пробубнил один из стоявших в хвосте очереди.
Второй добавил:
— Я полагаю, что он просто спятил.
Огонь в масло подлил третий, который язвительно спросил:
— Наверное иностранец?
Было понятно, что скандал затеяла кассирша. Она быстро сообразила, что дело может плохо кончиться.
— Будьте добры, — сказала она Вильгельму, — пропустите других вперёд, а сами подумайте, какие билеты вам нужны. Времени достаточно. До начала сеанса ещё двадцать минут.
Вильгельм спокойно посмотрел на неё и произнес:
— Хорошо.
Марианна разглядывала фотографии привлекательных киноартистов развешаных кругом. На происходившее у кассы она не обращала внимания. Но когда Вильгельм к ней вернулся и рассказал о случившемся, она возмутилась и сказала:
— Пойдёмте отсюда. Мы можем зайти ещё куда-нибудь.
— Почему? — спокойно спросил Вильгельм.
— Чтобы она научилась быть вежливой с клиентами, — ответила Марианна.
«Хоть это ничего не даст, — подумала она, — но надо как-то реагировать».
Вильгельм последовал за Марианной, направившейся к выходу. На полпути он остановился, как вкопанный. Один парень из очереди, мимо которой они проходили, ясно и отчётливо произнёс:
— Иностранная подстилка!
В чей адрес это направлено, можно было понять без всякого сомнения. Казалось, Марианна ничего не слышала. Только на мгновение замедлила шаг, как будто хотела остановиться, однако продолжила движение.
— Секундочку, — крикнул ей вслед Вильгельм.
— Пойдёмте, — громко потребовала она.
— Сейчас.
Очередь состояла из семерых парней. Вильгельм посмотрел им всем в глаза и спросил:
— Кто?
Парни усмехнулись. Один из них обратился к остальным с вопросом:
— Чего он хочет?
— Кто? — повторил Вильгельм сердито.