От жалости до любви… - страница 13

– Договор! – Голос Эрдариуса зазвучал резко и жёстко. Он стукнул тростью по полу, так что в паркете появилась вмятина. Грегор отстранённо наблюдал за дядей, поражаясь, в то же время его внутренней силе. Друфарс, видимо, понял, что его не оставят в покое.

– Да на, забирай! – Он выхватил из-за спины договор, кинул Эрдариусу и отвернулся. Грегор, молча наблюдавший за дядей, встал и подошёл к нему.

– Что там?

– Я думаю, мой мальчик, ты и сам всё понял. Книжная премудрость тебе всегда легко давалась. Этот договор никуда не годится, – произнёс шёпотом дядя, а потом уже громче добавил. – Мистер Друфарс, что же вы так? Поручаете составлять документы первому попавшемуся служащему. Так ведь и до тюрьмы недалеко. Проверять надо документы.

Друфарс, быстро поняв, куда клонит Эрдариус, выдавил из себя улыбку, прияняв его игру:

– Вот же, Генри, дурак! Говорил ему – будь внимателен, сверяйся с образцами. А он, видно задумался о чём-то. Ай-яй-яй!

– Ну да! Генри ответит, конечно, по всей строгости. Но нам – то с вами что делать? Может быть, я составлю другой договор? Вы его быстро подпишете. А там уж в свадебной канцелярии доделают всё необходимое.

Друфарс задумался. Это было для него единственным шансом избежать тюрьмы – поддержать игру дяди. Только вот чем поплатится Андриус, приобретя ради него, Грегора, такого врага, страшно было даже подумать. Он теперь вечный его должник.

– Хорошо. Составляйте. Я подожду. Бумага и письменные принадлежности вон в том ящике.

Через час договор был составлен по всем правилам. Друфарс под строгим наблюдением дяди собственоручно подписал его и поставил свою печать. Потом, чуть помедлив, это сделал и Грегор. Эрдариус забрал договор с собой, а потом на улице передал ему.

– На, держи. На долгую память, так сказать. Не потеряй до свадьбы. И будь осторожен, я тебя умоляю! Как тебя угораздило воспылать чувствами к его племяннице, я не знаю, и знать не хочу, но надеюсь, что она хотя бы достойна этого.

– Я в вечном долгу у вас, дядюшка.

– Ничего. – Андриус обнял его. – Я буду доволен, зная, что тебе выпала более радостная доля, чем мне. Будь счастлив, мой мальчик!

Возле дома Грегора они расстались. Дядя нанял экипаж до своего поместья, а Грегор вошёл в дом с какой-то странной грустью на душе.

***

Всё время, оставшееся до свадьбы, Кея провела как в тумане. Она волновалась и боялась. Будущее страшило её. Конечно, Саймон всё время был рядом. Они встречались почти каждый день, и он говорил с ней, поддерживал и утешал. Но когда Сай уходил, ей становилось ещё тяжелее. Кея утешала себя тем, что совсем скоро – через пару недель, или от силы месяц, она будет с Саймоном, чтобы уже никогда не расстаться. Сейчас его образ постоянно преследовал её. И во снах, и в мечтаниях Кея видела его – благородный, верный, нежный. Он никогда не оставит её. Она вспоминала в мельчайших подробностях их встречи и разговоры, хранила в памяти каждый его жест, каждое движение и находила в этом невыразимую сладость. Казалось, что любить сильнее было невозможно. Конечно, ради него она преодолеет себя. Она сделает всё, лишь бы любимому было хорошо!

Утро, накануне свадьбы, выдалось туманным и дождливым. Гарлетон вообще был славен своими туманами, а осенью – и подавно. Город заволокло так, что в двух шагах не было видно ничего. Кея с грустью смотрела в окно на мокрые силуэты деревьев, расплывавшиеся в тумане. Они стояли голые, пустые. Последние, ярко-бордовые листья, медленно облетали с них, исчезая в тумане. Ей до безумия хотелось улететь, скрыться, исчезнуть… Но служанки уже одевали её к свадьбе. Дядя со своим желанием пустить пыль в глаза, был просто смешон. Кея чувствовала себя разряженной куклой, из тех, на которых дети одевают весь их гардероб. Свадебное платье по последней моде было баснословно дорогим и безумно неудобным. В этом облаке кружев она чувствовала себя почти голой. Плечи были открыты, а корсет обтягивал так сильно и так больно сжимал, что она едва могла дышать. Сложную причёску с сотнями шпилек едва держала её голова, а ирзадийские каррады – большие, молочно-белые, но безумно тяжёлые, стоившие целое состояние – украшали её шею и платье.