От звезды до звезды - страница 30
По биологическим часам настала глубокая ночь, и в это время порядочным людям полагалось спать, а не изучать посторонние скальные образования.
– Ложись, – сказал Йонге. – Я первый на дежурстве.
Рудольф даже не кивнул, просто завалился на бок, не отпуская лайнер, и немедленно отключился. Йонге уселся рядом, вытянув затекшие от долгой поездки ноги. Яут бродил в тумане, то почти совсем скрываясь, то выныривая на более разреженный участок. Казалось, он напряженно ищет что-то, но завязать непринужденный разговор они не могли.
Сайнжа действовал ему на нервы битый час, но затем все же свернул поисковую деятельность и тоже скатился в облюбованную людьми ложбинку. Йонге предупредительно убрал ноги, и яут лихо проскрежетал когтями по стекломассе. Наполовину опустошенный маркер вновь перекочевал к охотнику.
«Жрать хочется».
«У нас на корабле синтезатор. Какая формула?»
«Белок, жир, кислота».
Йонге подумал, прикинул все плюсы и минусы и решил, что готов поделиться с Сайнжей кое-какими запасами. Насчет кислоты он не понял, но чисто белковую заправку мог предложить. Оставался вопрос технический – о вилке и ложке.
Мини-синтезаторы для марш-бросков были у каждого уважающего себя космолетчика: система макро-капилляров устанавливалась на раму из биопласта и крепилась на голое тело, равномерно распределяясь по бокам, бедрам и ногам. Потребляла система электричество и тепловое излучение носителя, жадно тянула из атмосферы мало-мальски пригодные для синтеза молекулы и ответственно трудилась на благо хозяина. Несмотря на катастрофические события с падением потолка, Йонге удалось сохранить при себе целую раму. Но капилляры были несъемные, а трубки податчиков слишком коротки, чтобы тянуть полметра.
«Есть белок, – написал Йонге. – Искусственный и немного. На вкус как дерьмо».
«Я польщен», – Сайнжа отчетливо усмехнулся, щуря глаза.
«Только быстро, податчики под респиратором. Без него не могу дышать».
«Понял».
Йонге на пальцах показал универсальный отсчет. Три – он набрал воздуха, – два – яут широко раскрыл пасть, один – Йонге сдернул респиратор, максимально отогнул трубку и вывернул голову, чтобы не мешать.
Развернутые мандибулы целиком накрыли его лицо. Влажное колючее прикосновение было откровенно противным. Йонге зажмурился, и вовремя – один из клыков скользнул по брови и уперся в глаз. Йонге вслепую схватил яута за дредлоки и предупреждающе потянул.
Чавканье над ухом ускорилось.
Йонге мог долго не дышать, минут пять, но только если предварительно как следует набраться запасов. Респиратор подавал бедный кислородом воздух, и резерв истаивал на глазах. Чувствуя, как начинает стучать сердце, пилот дернул уже всерьез, и Сайнжа отвалился, обслюнявив его напоследок.
Йонге лихорадочно натянул респиратор и сделал глубокий вдох. Потом протер глаза и посмотрел на яута. Тот облизывался. Мелкое подрагивание перепонок и постукивание клыков друг об друга Йонге понял именно так.
«Спасибо. Не так плохо, как ты обещал».
Йонге продышался и показал большой палец. Потом спохватился, показал сложенные кольцом большой и указательный, окончательно запутался и махнул рукой. Сайнжа похлопал его по плечу, предусмотрительно рассчитывая силу. Снова взял маркер и помедлил несколько секунд, прежде чем начать выводить глифы.
«Ты пахнешь хорошо».
Йонге на миг застыл в мучительном размышлении, как на такое отвечать, а Сайнжа уже строчил дальше.
«Дай еще. После заморозки всегда голод».
Пилот забрал маркер в собственность, повертел в пальцах и осторожно написал, что может поделиться еще, но попозже, когда синтезатор доберет необходимую зарядку. Яут комично погрыз палец клыками и кивнул. Йонге хмыкнул.
Попробовал бы он не согласиться!
Поерзав, он осторожно расположился так, чтобы как можно меньше травмировать спину. Прохладное стекло поначалу приятно освежало, но затем он всерьез задумался, не застудит ли так себя к чертям, вызвав еще и абсцесс на свою голову. Вернее, на спину.
Калисея быстро остывала. Как всегда в пустынях: днем мозги готовы расплавиться от перегрева, ночью сопли в носу замерзают.
Сидящий рядом яут сосредоточенно ковырялся в собственных когтях и, кажется, вообще не мучился вопросом одежды. Даже на расстоянии чувствовалось, какой он теплый. Йонге силой подавил дикое желание обнять горячую тушу.