Отбор для невидимки - страница 4
– Ни одного? А куда по твоему ходит мэрр Лит?
– Ох, замолчите вы! – третий голос, грубее и взрослее. – Голова уже болит от вашей болтовни.
– Ну а где нам еще разговаривать, как не здесь? Надо было её в отдельную комнату уложить – хозяину благородный вэй не мало заплатил, мы видели!
– Не ваше дело, что хозяин делает с деньгами и куда селит убогих, – прошипела старшая, – Он может все монеты на лекаря спустил!
– Ну да, ну да, а то мы не знаем, сколько мэрр лекарь за свои услуги берет… – пробормотала незнакомка и, судя по шороху и стуку, куда-то пошла.
Я окончательно проснулась… Но глаза открывать не рискнула. Страшновато. Потому что голоса казались вполне реальными, говорили вокруг понятно, но… Русским этот язык не был точно. Да еще и новые слова, о смысле которых оставалось только догадываться.
Что ж, если отбросить идею, что я где-то в Московской области или в загробной жизни, и вспомнить чудовище, что сбило меня с ног, то оставалось два варианта.
Я лежу в чудесной больничке с добрыми докторами в глубокой коме и вижу все это в голове.
Или же я и правда оказалась в другом мире.
И вот прямо сейчас я точно не могла сказать, что стало бы предпочтительней. Потому как и из глубокой комы, и из глубокой ж… то есть из другого мира так просто не выбираются.
Чувствуя зарождающуюся истерическую дрожь я сглотнула комок в горле и мысленно уговорила себя потерпеть. Надо понять хоть что-то, прежде чем впадать в истерику. Даже если это мои фантазии – в них тоже надо как-то жить.
Похоже, мое пробуждение все таки заметили.
Голос, что принадлежал женщине постарше, прозвучал совсем близко:
– Мэсси? Вы очнулись?
Пришлось открыть глаза… и робко улыбнуться, переведя дух от облегчения. Потому что женщина, что нависла надо мной, выглядела женщиной. Полной, добродушной и в чепце.
Главное – человеком. А то после той ездовой собаки и не знала, чего ожидать.
Я попыталась сказать что-то вежливое, но из горла вырвался лишь хрип. Мне тут же дали напиться тягучего, сладкого золотистого напитка, и удобно устроили полусидя, подоткнув под спину подушку.
Огляделась.
Комната была чистой, но совсем какой-то бедной. Уж для фантазии из головы так точно… Серый, каменный и тщательно подметенный пол, узенькое окошко, прикрытое ставнями и выцветшими занавесками – с него ужасно дуло, я видела, как колышется ткань. Закопченный потолок. Печурка посередине, несколько облезших деревянных сундуков и четыре узких кровати. На одной я и лежала…
Спохватившись, выдала, перекатывая чуждое звучание на языке:
– Здравствуйте… И добавила осторожно, вспоминая слова, которые использовали девушки. – А вы мэсси…
– Ирида, – кивнула улыбчивая толстушка.
– Вы можете сказать как я здесь оказалась?
– А что вы помните? – спросила та с осторожностью. Почему-то показалось, что Ирида переживала за хозяина и доставшуюся тому плату.
– Помню, что шла по дороге, – я тоже не торопилась делиться подробностями. – И вдруг на меня выскочил… вэй на лохматой штуке…
– На ш-штуке? Вы говорите про пышта? – посмотрела Ирида с выражением глубочайшего удивления на лице.
– Пышт, – улыбнулась я беспомощно. – Конечно. Голова очень болит…
– Голова болит? – пришла женщина в еще большее недоумение. – Но ведь не должна…
Тут уже я задумалась. Вообще-то должна. И голова, и горло, и тело. Но не болело ничего.
Я дернула тонкое колючее покрывало, которым была укрыта, и уставилась на свои голые ноги. Они выглядели совершенно обычно. Чистые, бледные и целые. Ну… ведь во сне так и должно быть? Или не должно? Меня могли вылечить так легко?
– Мэсси… – спросила, прокашлявшись. – А сколько я здесь уже лежу?
– Так со вчерашнего вечера! Вэй как прискакал, вас сбросил и приказал вЫходить, раз уж он вас сбил,. Ну и пару монет на это выдал. А потом умчался. Стражи, сами понимаете, на месте не сидят, потому он очень торопился.
Страж значит. И в этом мире страж… В том скинули, в этом добили. Потом за ночь залечили.
События, произошедшие со мной за последние сутки, стали перед глазами совершенно четко..Я вдруг в полной мере осознала, что происходящее… вовсе не сон.
Ведь каждый мой шаг был логичным. А каждое происшествие имело свою причину, пусть мне и не всегда понятную, и следствие. И каждое физическое ощущение… казалось совершенно реальным…