Отчаянный шаг - страница 28

Шарлотта смахнула с платья едва заметную нитку.

— Не хочу. Оно звучит глупо.

— А я предпочитаю именно это имя, и оно звучит вовсе не глупо. — Дэр поднялся с кресла, в котором сидел, подошел к окну и угрюмо отвернулся.

— Глупо. У вас прекрасное имя, и нет никаких причин, чтобы не пользоваться им.

Дэр резко повернулся и сердито глянул на Шарлотту:

— Это мое имя, и я буду пользоваться им так, как хочу!

— Вы ведете себя, как ребенок!

— А вы невыносимо упрямы!

— О! — Шарлотта рассердилась. — Меня нельзя назвать ни невыносимой, ни упрямой, возьмите свои слова обратно! Я просто говорю вам, как это нелепо — цапаться за свое детское прозвище, ведь сейчас вы граф и важная персона, и вот-вот станете женатым человеком!

— Цепляться, и раз уж это мое имя, меня будут называть так, как я, черт побери, хочу!

— Вы на меня кричите? Я вовсе не думаю, что это уместно! — Шарлотта тоже прошагала к окну, встала вплотную к Дэру и ткнула его в грудь. — Сначала вы попытались испортить единственный шанс своей сестры на счастье, а теперь своим гадким и жестоким поведением пытаетесь заставить меня плакать. Ну, так я плакать не буду!

Дэр схватил ее за руку, чтобы не дать еще раз ткнуть себя в грудь. Шарлотта подняла другую руку, но он схватил и ее. Прочитав в его глазах, что он не позволит больше тыкать себя в грудь, Шарлотта решила отступить. Она вырвала руки и вернулась на свою бугристую кушетку.

— Право же, милорд, вы чересчур любите спорить!

Он стиснул зубы и так вцепился в спинку стоявшего рядом кресла, что побелели костяшки пальцев. Шарли настороженно следила за тем, как он пытается взять себя в руки, и успокоилась только тогда, когда Дэру это удалось. Он с трудом разжал губы и произнес:

— Не знаю, почему все наши разговоры заканчиваются спором.

— И я тоже, Аласдэр, — немного подумав, ответила она. — Но должна заметить, что на самом деле виноваты всегда вы. Если бы вы со мной соглашались, мы бы не спорили.

Дэр посмотрел на нее безумным взглядом, и ее глаза тревожно распахнулись, но он резко повернулся и, не сказав больше ни слова, выскочил из маленькой гостиной.

— Ну, в самом деле! Как мы можем обсуждать нашу свадьбу, если он не в состоянии обуздать свои эмоции хотя бы на несколько секунд? — медленно произнесла Шарлотта. В ушах все еще эхом отдавался грохот захлопнувшейся двери. — Он всегда был таким?

Похоже, чай попал Патриции не в то горло — она издала какие-то странные, задушенные звуки, потом вытащила носовой платок и промокнула глаза.

— Нет. Вообще-то обычно он вовсе не такой эмоциональный, леди Шарлотта, как раз наоборот. Мне кажется, что только в вашем присутствии… — Не договорив, Патриция снова подавилась. Шарлотта наклонилась и похлопала ее по спине.

— Нужно быть осторожнее, когда пьете чай, — посоветовала она, взяв со стола лист бумаги и перо. — В школе мисс Бенджимен была девочка, которой чай попал не в то горло во время визита викария. Чай пошел у нее носом, и она залила викария, его жену, двоих детей и большую серую персидскую кошку, как раз проходившую мимо. Очень неудачно сложившиеся обстоятельства. Кажется, кошка умерла. Так, давайте-ка посмотрим. Вы венчаетесь в следующее воскресенье, а это значит, что моя свадьба должна состояться не позже среды. Так? Что такое… Пиджинфрот, да?

— Бэтсфоум, миледи. — Дворецкий подобострастно поклонился, издавая при этом странные щелчки и треск, которые Шарлотта предпочла не заметить.

— Бэтсфоум, конечно же. Как глупо с моей стороны. Совершенно не похоже на Пиджинфрот, правда? Вы хотели мне что-то сказать?

— Да, миледи. Милорд, ваш будущий супруг и покровитель, приказал мне быть к услугам вашей августейшей светлости, и я, всегда благодарный за доверие, которое он мне оказывает, простой слуга, хотя и искалеченный на службе у нашего доброго короля, пусть он и сумасшедший, впрочем, вряд ли он может что-то с этим поделать, не больше, чем я могу сделать со своими дефектами, каковых у меня немало, так как они не ограничиваются печальнейшей потерей моей нижней конечности, с восторгом и восхищением, выходящими за пределы человеческого понимания, готов выполнять его просьбы, и не важно, что при этом остальные мои обязанности накапливаются и накапливаются. И вот я покорнейше простираюсь перед вами, миледи, и предлагаю свои услуги, непритязательные и, вне всяких сомнений, непрошеные.