Отцы-пустынники смеются - страница 2

Среди отцов-пустынников, как и повсюду, были братья, беспокоившиеся из-за своего здоровья. Один из них, по имени Диоскорид, имел обыкновение посещать каждую неделю авву Илию, который, будучи человеком терпеливым и склонным к сочувствию, каждый раз осведомлялся о его здоровье. Диоскорид неизменно жаловался:

– Мой желудок словно изъеден тысячью червей…

Или:

– У меня как будто облако в мозгу…

Или же:

– Кости мои стали хрупкими, как тростинки.

Авва Илия утешал его, призывая уповать на Господа.

В один прекрасный день Диоскорид исчез на целый месяц.

Авва Илия стал не на шутку беспокоиться. Когда наконец Диоскорид появился, авва Илия бросился к нему с расспросами:

– Брат, я так беспокоился о тебе! С тобой что-нибудь случилось?

– Ничего серьезного, – отвечал тот, – я болел.

Один из отцов-пустынников прославился своими советами, которые он давал мирянам. Некто пришел к нему за советом и рассказал, что у него есть буйный сын, которого он хотел бы лишить наследства, но не знает, как это сделать, не возбудив его гнева.

– Есть ли у твоего сына собака? – спросил его старец.

– Да.

– Так вот, скажи своему сыну, что ты лишишь его наследства, если он не сумеет за один год научить свою собаку читать.

Тот нашел совет превосходным, поблагодарил старца и удалился. Но наутро он вернулся с грустным видом.

– Что сказал твой сын? – спросил старец.

– Он сказал: «Хорошо, отец. Но за год много чего может случиться. Может быть, умру я, может быть, ты, но скорее всего – собака…»

Авва Илларион рассказывал такую историю о недоверии. Двум братьям из разных монастырей предстояло провести ночь в одной гостинице. Один из них, поглядев на своего собрата, отнес хозяину свой небольшой багаж и сказал ему:

– Спрячь это у себя, ибо мой собрат внушает мне мало доверия.

– Я положу это вместе с его вещами, – отвечал хозяин. – Он только что был здесь и сказал мне то же самое.

Авва Даниил славился своей мягкостью и милосердием к грешникам. Однажды, придя к больному выслушать исповедь, он увидел, что тот колеблется.

– Я не настаиваю, чтобы ты исповедался, – сказал старец. – Я не хочу, чтобы под влиянием страха ты принял поспешное решение. Засыпай спокойно, и если завтра утром проснешься, позови меня.

Несколько братьев, живших на краю Скитской пустыни, обнаружили однажды у себя корзину. В корзине плакал чернокожий младенец, который, несомненно, был подкинут эфиопским караваном, проходившим тут накануне. Растроганные таким непредвиденным подарком небес, братья стали усердно кормить и заботиться о младенце.

Шло время. И вот как-то один из братьев, весьма озабоченный, сказал:

– Нужно, чтобы кто-нибудь из нас выучил эфиопский язык.

– Но почему? – воскликнули изумленные братья.

– Потому что скоро младенцу исполнится год, и он начнет говорить, а никто из нас не знает его языка.

Один из старцев Скитской пустыни страшно косил глазами. Однажды на узкой дорожке он толкнул брата, шедшего ему навстречу, и заметил ему:

– Тебе бы следовало лучше смотреть, куда ты идешь, брат.

– А тебе, отче, следовало бы лучше идти туда, куда ты смотришь.

Два брата шли по Скитской пустыне, рассуждая о гармоничности мира. Когда они оказались в оазисе, один из них заметил:

– Какие прекрасные цветы на этом дереве!

– Но это вовсе не цветы, это плоды, – возразил второй. – Это чернослив.

– Почему же тогда он белый, а не черный?

– Потому что он еще зеленый!

Пришедшему из пустыни было очень непросто проникнуть в Антиохию. В воротах стояли стражники и проверяли все товары, ввозимые в город. Однажды они остановили авву Серапиона, когда он шел, везя тележку, покрытую попоной.

– Отче, что у тебя в тележке? – спросил его стражник.

– Моя собака, брат!

– Какая же это собака, отче, это коза! У нее рога…

– Не вмешивайся в частную жизнь моей собаки, брат!

Главным недостатком одного молодого монаха была рассеянность. И вот однажды старец решил послать его в Александрию:

– Ступай к аптекарю Эристу и скажи ему, чтобы он дал тебе один фунт памяти.

Несколько дней спустя молодой монах вернулся с пустыми руками.

– Отче, – сказал он, – у аптекаря не осталось больше памяти, но он просил передать, что у него есть для тебя пуд терпения!