Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT - страница 12

стр.

С этими словами Петяша машинально скрипнул пальцем по трехнедельной щетине на подбородке, уже переросшей, собственно, статус «щетины» и совершившей, таким образом, качественный скачок до уровня «бородки». Он понимал, что Димычем движет отнюдь не формальная обида за товарища: в нем, в Димыче, загорелось своеобычное любопытство — черта, сравнимая по интенсивности с его, Петяшиной, склонностью к размышлению, уже описанной выше.

Если так, отвертеться от похода к соседу не удастся ни за что.

Димыч был явно настроен во что бы то ни стало разобраться в происходящем безобразии и, согласно распространившемуся недавно в Фидонете выражению, «снести рассадник».

Петяша снова, уже осознанно, поскреб подбородок.

— Тогда я хоть побреюсь… а то — куда такому обросшему на люди вылезать?

Димыч досадливо поморщился.

— Ладно. Давай только — не тормози.

Прихватив с собою сигареты, Петяша прошел в ванную, там смочил теплой водой лицо, намылил щетину куском мыла, сполоснул и вытер о полотенце левую руку и закурил, продолжая неспешно обрабатывать подбородок и щеки помазком.

Никуда идти и ничего выяснять — не хотелось.

Зачем разбираться в первопричинах, когда со всех сторон удобней плюнуть и забыть?

Но все же…

Сигарета докурилась до половины; Петяша, оставив помазок, взялся за бритву. Соскребая щетину под носом, он подумал, что сходить к соседу все же стоит. Как ни обвиняй себя в параноидальных наклонностях, компании шахматистов, по зрелом размышлении, явно был надобен именно он, Петяша. Показательно, кстати, что по возвращении домой на такси он их на скамейке не видел. А ведь время было не раннее, по магазинам ходил часа два. Или — просто не успели еще собраться? Несколько дней подряд он, помнится, видел их в окно, только вот за временем не следил — у него и будильник-то стоит черт знает, с каких пор…

Интересно, а сегодня они — там? На месте?

Бритва задвигалась быстрее.

Вскоре щетина была изведена под корень. Нижняя челюсть приобрела полузабытую уже гладкость бильярдного шара. Промыв под краном физиономию, Петяша направился в комнату — взглянуть в окно.

Шахматистов на скамье не было и помину; место под солнцем оккупировали дворовые старушки, выгуливавшие престарелых, облезлых болонок и упитанных, крикливых внучат.

Погладив ладонью щеку и пожалев, что не осталось с прежних зажиточных времен одеколона, Петяша влез в «приличные» штаны и натянул футболку.

— Димыч, где ты делся? Айда.

10

На лестничной площадке обнаружилось необычайное оживление.

Дверь в соседнюю коммуналку была распахнута настежь. В проеме двое здоровил в грязно-белых халатах пыхтели, пытаясь вытащить из квартиры…

…того самого буйно-кудрявого мужика, что так заинтересовал Димыча после Петяшина повествования.

Сосед, хоть и замотанный в смирительную рубаху (и как только замотать-то удалось?), оказывал весьма достойное сопротивление: упирался, лягался, бешено сверкал глазами.

Проделывал он все это, как ни удивительно, молча.

Чуть в стороне от театра военных действий находился третий медработник, хотя и сильно уступавший двум первым в комплекции, зато облаченный в халат едва ли не безупречной белизны. Он лениво изготавливал шприц, только что вынутый из раскрытого на ступеньках чемоданчика. Как раз в тот момент, как Димыч с Петяшей вышли на лестницу, он даванул поршень, выпустив из крохотного отверстия в игле струйку лекарства, дабы стравить воздух, и утомленно спросил:

— Ну что? Справитесь вы, наконец, или колоть? Сами ведь потом на руках потащите.

Санитар поздоровее открыл было рот для ответа, но кандидат в постояльцы знаменитого «Скворешника» при виде Петяши вдруг замер и разом обмяк, обвис, вцепившись в плечо санитара, что посубтильнее. Ярость в жгуче-черных глазах его — непонятно с чего — сменилась полной покорностью судьбе, словно он внезапно понял, что, преуспев в сопротивлении, лишь наживет себе гораздо более паршивую участь.

Санитары не преминули воспользоваться смятением в стане противника и повлекли свою жертву вниз.

— Я-а-ас-сненько, — с сожалением протянул Димыч, когда они с Петяшей вернулись в квартиру. — Теперь до него минимум месяц не добраться…