Отдельное требование - страница 38
Чертов чемодан! Здесь любая вещь может означать не самое себя, а что угодно другое — она может быть иносказанием далекого страшного события, его опредмеченным отголоском, обломком ситуации, ключом к тайне... Нежная воздушная плоть, еще сохранившая среди окружающей грязи дыхание прежней жизни. Что означает эта косынка?.. Что она помнит? С чем связана?.. С автобусным билетом, с адресом в кисете? Или: косынка — нож? Косынка — шпилька — чемодан?
Вот это самое скверное — ничего не знать. Совсем ничего. «...Группа особо опасных преступников...» Не могли потолковей составить бумагу! В Уголовном кодексе предостаточно преступлений, именуемых особо опасными...
— Рукавицы брезентовые на меху со следами ржавчины.
Вещи насилуют воображение.
«Матерясь и пыхтя на морозе, Васятин сбивает ржавый замок с двери приисковой золотоскупки...»
— Карта автомобильных дорог Крыма. Издания тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, пометок и особенностей не имеет.
«Теперь он возится на корточках под кипарисом — вырыл яму, сунул сверток, завалил громадным камнем...»
— Рубашка мужская белая, ха-бе, бе-у, с ярлыком на внутренней стороне воротника «45», без верхней пуговицы. На внешней части правого рукава...
«Васятин таился где-то в безлюдной тени, белея рубашкой на абстрактно-черном фоне...»
— ...начинаясь сантиметрах в пяти от верхнего края манжеты...
«Васятин промелькнул «крупным планом» с вытаращенными глазами, в руке окровавленный нож... Кто-то, беззвучно крича, оседал на землю — на мостовую — на пол, — никак не разглядеть, мужчина или женщина...»
— ...имеются четыре слабо заметных пятна темно-бурого цвета...
«Васятин тер рукав рубахи... Булькала и пузырилась вода в ободранной раковине, убегала мыльно-розовым ручейком...»
Напрягшись, Стрепетов стер эту картину и следом за ней возникшую было женщину в газовой косынке, все равно он бы от нее ничего не услышал. Он вынимал последние вещи, стараясь не думать, что они могут означать.
Ребят из Магаданского угро в общем-то нельзя винить: по их замыслу, московский следователь должен был допросить пустякового свидетеля. Могли ли они предвидеть, что соседи свидетеля отправят Стрепетова к бабке Татьяне, а она выдаст ему Васятина, который вдруг объявился там, где надеялись узнать лишь о прошлогодней посылке...
Это еще что?!
Сюрприз на дне.
— Запишем так: групповая фотография, правая часть которой отрезана. Линия отреза фигурная, образует три разных по форме выступа.
Странная фотография. Очень странная. Но по назначению своему — тут только дурак не догадается: это пароль для явки, и встреча еще не состоялась, иначе незачем хранить. Но сама фотография странная. Странны люди, их позы, выражения лиц. Кому и зачем понадобилось фотографировать сборище, вовсе к тому не расположенное, да еще в такой неподходящий момент? Никто и не думает сниматься, на фотографа не обращают внимания. Все напряжены, все ждут — кто с нетерпением, кто со страхом — чем разрешится то, что происходит... что происходит на отрезанной половине фотографии.
Голая комната. Окно завешено, простыней, нацепленной на два гвоздя. Простыня между гвоздями провисает, впуская узкий сегмент черноты: вечер или ночь. Непокрытый стол, на нем две бутылки водки и третья темная — с портвейном или пивом. Куски хлеба, банки консервов с отогнутыми крышками, толсто нарезанная колбаса. Убогая пьянка. За столом — за видимой его частью — четверо. У левого края стоит мужчина с граненым стаканом в руке. Похоже, собрался произнести тост, но был остановлен событиями и смотрит на другой конец стола, подавшись вперед, с жадным интересом и одобрением. Почему-то он не разделся, только распахнул пальто и размотал с шеи полосатый шарф, который теперь висит на стуле сзади. Правее сидит женщина. Она старается не замечать или делает вид, что не замечает происходящего. Придвинула к себе консервную банку и, нагнувшись, так что видна лишь голова в кудряшках, копается в банке вилкой. Но и в ней угадывается тревожное ожидание — по тому, как настороженно приподняты плечи и пальцы стиснуты на черенке вилки. Напротив женщины, спиной к зрителю, — тощий субъект в широком клетчатом пиджаке. Этот откровенно напуган. Лицо его повернуто в профиль, взгляд прикован к чему-то — все к тому же — правая рука смазана движением, она рванулась к карману. А в кармане — что в кармане?.. По другую сторону женщины у самого обреза — третий человек. Острый клин пустоты врезается ему в грудь справа и немного снизу, упираясь в узел: галстука. Обе руки лежат поверх стола и сжаты в кулаки, голова откинута. А лица у него нет. Все это место истыкано иголкой. Там, где глаза и рот, — дырочка вплотную к дырочке, на лбу и щеках — реже. Похоже на женскую работу — несерьезный характер расправы. Но даже так, без лица, он кажется здесь чужеродным: крахмальный воротничок, белые полоски манжет, кольцо на безымянном пальце.