Отдых на свежем воздухе - страница 26

– Тонио, Анэсти, вы клеймо на бутылке разглядели? – спросил Робертино, задумчиво нюхая свой бокал.

– Ну… не очень, – Анэсти тоже потянул носом, но как на его вкус, ничего особенного – сухое красное, а он, как и в общем все ингарийцы, красные сухие вина не очень любил. – Кажется, какой-то венок из веточек.

– И корона в центре, – добавил Тонио. – С тремя зубцами.

Робертино пригубил вино, подержал во рту, проглотил:

– Это не корона. Это три главных пика Верхней Кестальи – Пилар, Куэрно и Торребланко... Хм... Теперь всё еще подозрительнее. Это, друзья, не просто кестальское вино. Это альмаувас, красное вино двадцатилетней выдержки, с нашего старого виноградника Альма ди Сальвария. И оно не продается, нигде и никогда. Вот белое альмадино десятилетней выдержки с нашего другого старого виноградника, Арройо Бланко – продается, но только в одном месте – в Сальварии, и очень маленькими партиями. Сами понимаете, стоит безумно. Бутылка почти такая же, только клеймо другое, не с шалфейным венком, а с цветочным.

– Так может, подделка? Взяли бутылку от альмадино и… – спросил Анэсти, уже понимая, что вряд ли бы Робертино ошибся.

И тот покачал головой:

– Нет. Клеймо, конечно, подделать можно, плетение лозы на бутылке тоже, и так часто делают, полным-полно продается такого рода подделок, но я с юных лет знаю вкус этого вина и его запах. Меня подделкой не обманешь... Оно, друзья, краденое. И мне очень интересно, откуда его украли – из королевских погребов, из нашей здешней резиденции или, что совсем невозможно, из Кастель Сальваро? И, главное – как…

Тут снова появился хозяин, волокущий поднос с четырьмя мисками супа, которые он, угодливо улыбаясь, принялся составлять на стол. Оливио скривил презрительную гримаску:

– Супница, надо полагать, разбилась?

Хозяин покраснел:

– М-м, благородный дон, вы правы. Фарфоровая разбилась вот сегодня, а остальные слишком простецкие для таких важных сеньоров…

Разложив приборы и водрузив еще и тарелку с мокрыми теплыми полотенцами, хозяин умчался в кухню снова, и тут же вернулся с большим блюдом нарезанного сыра.

Робертино с легкой брезгливостью взял поданную ему вилку двумя пальцами, осмотрел, изящным жестом достал из кармана платок и протер ее, хотя вилка была безупречно чиста. То же самое сделал и Оливио, причем у него получилось куда более высокомерно (хотя в это и было трудно поверить). Затем он подцепил на вилку кусочек реджано, сунул в рот, посмаковал. Запил вином.

– Хм, отличный реджано, почтенный. Просто превосходный. Плайясольские сыры хорошо сочетаются с кестальскими винами...

– Это верно, – кивнул Робертино, разглядывая бокал на свет. – Как и наоборот, кстати.

Суп тоже оказался очень хорошим. Оливио не нашел, к чему придраться. Тонио же долго пялился на свою тарелку, потом вздохнул:

– А что такое эти зимние грибы? Ими точно нельзя отравиться?

– Разве что они были очень несвежие, – сказал Оливио, а Робертино вспомнил, что мартиниканцы не едят грибы вообще. – Но они свежие, я на вкус чувствую. Так что не бойся.

Тонио полез в карман, достал перечницу и щедро посыпал суп красным молотым перцем:

– По крайней мере с чили можно съесть что угодно… да и проверим заодно, правда ли тут нет фейской магии.

Он размешал суп и осторожно попробовал.

– Есть можно. И магии нет. Если бы была, вкус бы от перца не изменился… старый мартиниканский способ опознать обманную еду от фейри. Знаете, есть у нас такая разновидность зловредных фейри, качупас – они так и норовят человеку какую-нибудь гадость под видом еды подсунуть, но очень не любят перца...

Пока они ели суп, другие посетители разошлись, а потом случилось нечто странное: в тратторию зашла компания из пяти офицеров-кавалеристов, но хозяин, который как раз высунулся из кухни, быстро подбежал к ним, размахивая руками, и что-то тихонько затараторил. Офицеры переглянулись удивленно, затем один из них обложил хозяина затейливой сальмийской руганью, и они ушли.

– Хм, странно, вам не кажется? – удивился Оливио. – Чего это он, на них бы точно реалов десять заработал, даже с его ценами.

Анэсти пожал плечами: