Откровение по улице Огнева, дом двадцать шесть - страница 4

— Метров через двести за поворотом будет детский сад. Его не стали закапывать вместе с деревней, — продолжал Слава. — Наверное, хотели устроить в нём штаб во время ликвидации. Но так и оставили всё в первоначальном виде.

— Офигеть, а он не опасен?

— Нет, но мы туда не пойдём. — Я сжал губы. — Потому что ты с такой ногой всю экскурсионную программу не выдержишь…

— Да мне нормально. Уже не сильно болит, чтоб ты знал.

Я решил так: пройдём немного, а потом я скажу, что ноге уже легче. А потом подумал, неплохо же идём! Если есть возможность деликатно полапать симпатичного парня, зачем отказывать себе в удовольствии?

— В Чернобыле есть аптека, купишь что-нибудь от растяжения.

— Как скажешь… В смысле, конечно, куплю.

Позади загремело и мы одновременно остановились. С востока стелились низкие грозовые тучи. Я вспомнил о радиационных дождях и нетфликсовском постапокалиптическом сериале «Дождь», который я считал крайне неправдоподобным, а теперь мой мозг решил меня им же и напугать. По затылку поползла липкая паника, я выдохнул через рот. Ядерная физика не моя специализация, я будущий юрист. Я понятия не имел, что из себя представляли радиационные дожди, которых так боялись девочки в автобусе.

— А если пойдет дождь… Он не, — я посмотрел на небо, — не будет радиоактивным или типа того?

— Типа того? — Слава застыл. Сморозил глупость, ясно. — Такие дожди выпали в восемьдесят шестом. И всё. Понимаешь, тогда реактор горел. Открытый реактор. И в воздух попали тонны радиоактивных веществ, прямо в облака. Из них потом и выпадали на землю радионуклиды.

— А сейчас он не горит, так что нам и бояться нечего?

— Правильно.

И мы пошли дальше, прижимаясь друг к другу, как близнецы.

От всего увиденного у меня желудок сжимался. А Слава, мне казалось, оставался немного влюбленным в ЧЗО. В брошенные дома и гвозди на дороге. Правду дед говорил, тут не то что не хотелось жить, я бы и лишних пяти минут не провёл в ЧЗО без надобности. От зоны веяло могильным ужасом и чем-то неосязаемо жестоким. Мои нервы настолько натянулись, что я, пожалуй бы, не удивился, выпрыгни нам навстречу чудище из кустов.

И все это под унылый и монотонный писк моего счетчика Гейгера. У Славы аппарат работал иначе, он пикал время от времени, наверное, когда уровень радиации повышался. А моя «Припять» не переставала орать, фиксируя все-все-все изотопы.

Такой себе дозиметр паникёра.

***

Слава отпустил меня в автобусе, куда мы уселись, чтобы доехать до Залесья. И только в автобусе я осознал, что весь мой правый бок стал мокрым.

Потому что он как печка, а у меня не хватило силы воли отстраниться.

Ванины туристы как с ума посходили. Фотографировали не переставая, кто-то даже попросил водителя ехать не так быстро, вынудив меня тихо возмутиться: «Да вы серьёзно, блин?». Боялись пропустить особенное дерево, будто они здесь не все на одно лицо. В окно я не смотрел и довольно прохладно реагировал на попытки вовлечь меня в бесконечное фотографирование всего на свете.

Слава, будто считав моё настроение, сказал Ване, чтобы меня не трогали. Мол, после прогулки у меня ещё сильнее разболелась нога. Я мысленно просил у природы дождь (раз уж мы выяснили, что он не будет радиоактивным). Чтобы смыл духоту, окружающую меня, как кисель, и дал повод отправиться в гостиницу без лишних мук совести. Я мог бы и без дождя прервать экскурсию, ещё раз соврав Славе про ногу. Но этот вариант напоминал бегство. Я представлял незримого духа Чернобыля, возможно, в виде ворона на высокой верхушке дерева, или шустрой лисицы, его ехидный смешок… Пришёл он дедушкины секреты раскрывать… Ха-ха, ха-ха…

Глотнув воды литровой бутылки и пряча её обратно, я случайно стукнулся головой о стекло.

Шум, разговоры и Ванин голос, надоедливый, как автомобильный клаксон, вынудили меня достать из рюкзака наушники. Перед поездкой я закачал в смартфон два альбома Imagine Dragons. Но прежде чем я воткнул разъем в телефон, Слава остановил меня: