Открытие - страница 8
По залу прокатился одобрительный рокот.
— Это ж надо, куда хватил!
— Ну, Антонович!
— Прохвесор прямо!
— Куда Ваське воровать?
— У него в голове блажь одна!
— Вместо россыпи жилу все искал!
Игорь подумал, что суду должно быть уже все ясно. Ваську отпустить пора. Чтоб он отращивал себе кучерявый чуб, как заправский шахтер. Но тут сзади зашептали:
— Интерес у меня, сколько защитнику сунули?
— Откуда у Васьки деньги?
— Зачем деньги, можно и золотишком...
— Откуда оно у них? От сырости!
— Старался столько да нет?
— Он россыпи давно бросил... Жилу ищет.
— Не он, так сестра помогла... Через Бандуреева...
— Тот поможет — держи карман шире! Вон сидит, как беркут!
Адвокат пошел на свое место за красным столом. Он волочил ноги, будто катал тачку с породой. А Игорю раньше казалось, так легко разговаривать с трибуны... И еще Игорь удивился, что можно перечить прокурору. Об одном и том же говорят двое на весь зал и говорят прямо противоположное. А каково Лукину? Попробуй пойти против прокурора! Вон у того какой взгляд — любой говорун затихает, встретившись с ним, и гербики не зря поблескивают в петлицах! Но и защитника надо послушаться: у него седая голова, а речью своей он всех в зале пронял.
— Слово предоставляется подсудимому Чурсееву! — раздался строгий голос Лукина.
Васька вскочил, будто сзади ткнули шилом. Его белесые брови изгорбились, как гусеницы.
— Товарищи, граждане! — заговорил Василий чуть не плача. — Слово-олово, не хотел спугнуть жилу я и не говорил потому про самородку! Скажи — исчез фарт, поминай, как звали! Фью-ю-ють, как у Алешки Фартового из нашей бывальщины — фью-ю-ють!.. А я-то до нее и не дошел еще! Так, только за хвосты уцепился! Еще искать да искать! Круги большие давать о тайге! Не держите меня боле в тюрьме! Надоело под стражей, не виноватый я, подрался с парнями по пьяному делу я, а больше ни в чем не виноват. А в тайге теперь по-серьезному действовать буду, по уму. Соберусь как след, подготовлюсь — и айда! Откуплюсь жилой за доверие, слово-олово!
— Братка! — в первом ряду мелькнула косыночка Фени в красный горошек. — Людям поклонись!
Лукин поднял авторучку и негромко постучал ею о графин.
— Суд удаляется на совещание!
Игорь поддернул к себе Любу и шепнул в ухо, которое напоминало сейчас жарок:
— Нам тоже надо удалиться по-хорошему!
— А я хочу до конца, — запротестовала Люба.
— Тут не до нас! — оборвал ее Игорь.
Люба пыталась протестовать, но народ двинулся к выходу. Зажатые взрослыми, Игорь с Любой не заметили, как оказались на улице.
— Давай обождем вместе со всеми, — попросила Люба. — Интересно же...
— Нечего под ногами взрослых путаться! — Игорь дернул Любу за платье, и она нехотя пошла за ним. — Надо знать свой шесток.
— Ох и аккуратист же ты, Игореха!
— Стой! — Игорь замер на углу и стал ощупывать себя, точно слепец. — Я потерял книжку!
— Не надо было сбегать, — Люба обрадованно замигала своими пышными ресницами, — кто убегает, тот всегда теряет!
— Не радуйся! — сказал Игорь. — Я-то ее прочитал! А ты только картинки смотрела и ничего не знаешь про горные породы и минералы!
— Узнаю!
— Ха!
— Мне Матвей Андреевич расскажет!
— Нужна ты Матвею Андреевичу, как на суде!
— А ты?
— Я с ним в тайгу скоро пойду — договаривались!
— А я захочу, уйду с дядей Васей жилу искать, вот!
— Еще не известно, сколько дадут дяде Васе...
Тут они поняли, что заговорились, и смолкли. По-взрослому чинно зашли в дом и нахохлились на диване.
Ждать пришлось недолго. В прихожей раздался не то смех, не то всхлип, и в комнату вбежала растрепанная Феня. Ее встретила мать, они обнялись и расцеловались. Потом Феня сорвала с головы свою косыночку и прошлась с ней вприпляску вокруг стола.
— Выпустили, — припевала она. — Ксения Николаевна, Любушка, Игорек, радость какая! Выпустили братку!
Она расцеловала Любу и протянула ей сахарного петушка на палочке. Игорю подала такой же сладкий револьвер, а матери — шерстяные носки самодельной вязки.
— Да зачем ты, Феня? — пыталась отказаться мать. — Тебе самой пригодились бы...
— Нет, родименькая, носи на здоровье, — ответила Феня. — Радость у меня... От вас она всех исходит... Благодаря вам это... Век буду молиться за Дмитрия Гуровича... Как плокулор ни гнул, а не сломил судью нашего... Дай ему, господи, здоровья да долгих лет жизни. — Феня перекрестилась на окно, в котором виднелся копьевидный куполок витимской церквушки. — И вам всем, пригожие мои... Молиться буду за вас, за всех...