Открыто сердце (СИ) - страница 7

Вайя уставилась на монитор, беспомощно хлопая ресницами. Неужели он серьезно?

18.31.15 — Вообще то, я тоже принимала участие в создании форума! И я столько сделала для него!

18.32.10 — Да что ты? То есть, сделав что то хорошее, ты непременно потом упрекаешь в этом других? Мило. Вряд ли я стану тебя в дальнейшем о чем то просить. Я тебя не заставлял уходить. Но держать не буду.

В горле был удушливый комок. Это так обидно. Ну почему? Почему он так себя ведет?

Неужели ему на самом деле плевать? Не может быть. Он ведь говорил, что… она сделана из света. Такая чистая и невинная. Говорил, что иногда лишь она его отдушина, что она — его единственный близкий друг. Вайя знала о Моргане многое из того, что не знал никто. Он доверял ей и всегда писал, когда ему нужно было выговориться. Она чувствовала, что он тоже к ней неравнодушен.

Однажды… Она помнит этот день в таких деталях, словно кто-то всунул проектор в ее извилины и транслирует туда видео. Было холодно, это было прошлой зимой, они только недавно познакомились, долго гуляли в парке и очень замерзли, несмотря на выпитый глинтвейн, который они купили в очень милом уличном ларьке, там играл вальс из «Амели», и пахло корицей. Вайя чувствовала себя очень счастливой!.. Она еще никогда не чувствовала себя так… здорово! Было интересно, хотя вовсе не легко. Напряжение сдавливало ее голову как железный обруч, и, в основном, она молчала, потому что боялась наговорить лишнего и показаться дурочкой. А… Моргану… нужен был благодарный слушатель. И он ценил это. Ему нравилась ее неподдельная искренность, то, какой непосредственной она была, как слепо велась у него на поводу. Он даже сказал ей:

— Общаясь с тобой, я начал понимать едва уловимую прелесть марионеток. Главное, чтоб они вовремя оказались в нужных руках.

И Морган считал свои руки нужными.

Совсем замерзнув, они пошли к Моргану домой. На тот момент еще, он жил на старой квартире, с родителями, но их не было дома. Вайя чувствовала себя так, будто попала в любимую книжку, будто наслаждаясь удивительным сном, совсем непреднамеренно и негаданно, вместо того чтоб проснуться, она осознала, что спала прежде.

Было так странно понимать… что Морган, этот особенный человек, не похожий ни на кого, словно сделанный не из мяса, а из особого недоступного человеческмоу пониманию материала — может спать, есть, ходить в туалет, жить в обычной двухкомнатной хрущовке. Правда, судя по рассказам, семья Моргана была довольной богатой. Отец Моргана был капитаном, почти не бывал дома, а мать, по его рассказам, была сущей женщиной. Причем, описание это было сделано так брезгливо, а может, и немного завистливо, что Вайя решила не расспрашивать дальше. Вайя чувствовала, что прикасается к самой настоящей святыне, когда они вошли в его комнату, и она воочию увидела все то, что так долго себе представляла.

Морган спал на полу, потому что считал, что излишняя роскошь человеку ни к чему. По всей комнате были разбросаны книги, на стенах висели распечатки картин Мунка. Между двумя картинами — «Глаза в глаза» и «Поцелуй» — тянулась коллекция фотографий разных органов. На деревянном столе было выцарапано: «Affectus est infirmitate». Ровно 97 раз, посчитала Вайя. Морган хранил засушенные цветы в специальной коробке, возле которой стояла чернильница. На полу валялся кожаный блокнот, вместо закладки из него торчала темно синяя ручка с золотым ободком.

— Подарок отца, — объяснил Морган, перехватив взгляд Вайи.

Это был очень хороший вечер. Морган был в странном лиричном настроении, какой-то уязвимый, он даже показался девушке на мгновение таким же… таким же человеком, как и она. Снова предложил выпить горячего вина, а Вайя никогда раньше не пила ничего подобного! И, конечно же, оно сразу ударило в голову.

Было тепло, уже далеко не так напряженно, и очень страшно, что что-то может разрушить это чудесное мгновение. Как странно, что это происходит на самом деле… Морган говорил, а она слушала… Рассказывал, что мир — не такое прекрасное место, как ей хочется думать, он полон дураков, которые считают себя умными, и умных, которые считают себя дураками… И что иногда ему хочется быть дураком… Так легче… Вайя была ошеломлена. Она и представить себе не могла, что Моргану может быть тяжело или грустно. Морган казался таким сильным, уверенным в себе. И вдруг, посреди всей этой атмосферы робкого тишайшего доверия, подогретого вином и внутренним чувством, неясным, но настолько сильным и неудержимым, что даже страх все испортить не мог помешать ему, Вайя решилась. Несмотря на то, что девушке не хватало воздуха, она чувствовала биение своего сердца в висках, Вайя сделала несколько шагов вперед и замерла.