Открытое море - страница 20

— Пшеница.

— Откуда?

— Из Канады.

— Ого! Это интересно. А что под пшеницей?

Капитан молчал.

— Шнелль! Говори, когда спрашивают! Что еще везешь? Оружие, а? — Голос немца звучал зло и грубо.

— Только пшеница.

— Лжешь? Где документы? Мичман, дайте портфель! — немец подергал замки; портфель был закрыт.

— Где ключи?

— Разрешите, я открою, герр командир. Ключи у меня.

Капитан Альварес вынул из кармана золотую цепочку, на которой висел свисток и маленький ключ. Он придвинул к себе портфель и, всунув в скважину ключик, стал медленно поворачивать его… Потом вдруг, весь собравшись в комок, отскочил к переборке и в руках у него тускло блеснула граната. Звериный страх и жалкую растерянность увидел капитан Альварес в глазах врагов. Первым пришел в себя командир, он поднялся с дивана и завизжал:

— Не сметь! Я не позволю!.. — он пытался расстегнуть кобуру, но дрожащие пальцы не слушались. Альварес секунду смотрел на испуганные лица офицеров, на скорчившегося на диване мичмана…

— Всё-таки, господа, Барселона получит хлеб! — крикнул он.

С этими словами капитан размахнулся и бросил гранату.

Страшный взрыв потряс тишину моря. Хрупкий корпус подводной лодки, разорванный в нескольких местах, накренился. В открытый люк хлынула вода, и лодка, подняв на секунду корму, ушла под воду, образовав большую, шипящую воронку. Через несколько секунд исчезла и воронка. Только два больших масляных пятна плавно покачивались на морской поверхности.

На «Компостелле» слышали взрыв и видели гибель «ИВ-4». Все молча стояли на палубе, словно окаменев. Наконец, кто-то из команды очнулся и сказал:

— Капитан Альварес погиб. Надо следовать дальше… — и снял фуражку. Все обнажили головы и молча разошлись по местам.

Мигуэль поднялся на мостик, рванул телеграф на «полный вперед». Машина несколько раз вздохнула, и «Компостелла» пошла своим курсом.

Старший штурман вынул из кармана конверт, разорвал плотную бумагу и прочел:

«Сейчас для республики дороже хлеб, чем моя жизнь… Я взял гранату и взорву лодку. Это мой долг. Довезите груз. Сообщаю место встречи.

Прощайте, товарищи!

Альварес»

Мигуэль выронил письмо из рук и посмотрел туда, где еще блестели на воде нефтяные пятна.

— Прощайте, капитан! Испания никогда не забудет вашего имени, — сказал Мигуэль и смахнул навернувшуюся слезу.

Диас стоял, закрыв лицо руками.

На следующий день «Компостелла» пришла в Барселону.

НАЧАЛО

Теплоход «Геленджик» стоял в Лесной гавани и заканчивал погрузку.

Не дойдя несколько шагов до трапа, Юрий Николаевич остановился.

Небольшой теплоход, зажатый двумя большими лесовозами, казался еще меньше.

Юрий Николаевич Сарохтин, двадцатисемилетний старший помощник капитана, только вчера неожиданно получил приказ пароходства принять маленький, в 500 тонн грузоподъемностью, теплоход «Геленджик».

Сарохтин считался способным и энергичным помощником, но, несмотря на хорошее знание морского дела и любовь к своей профессии, Юрий Николаевич за два года плавания всегда чувствовал твердую опытную руку капитана «Сибири» Михаила Петровича Панфилова. Он знал, что в случае какого-либо затруднения получит хороший совет и помощь. А такие затруднения встречались.

Теперь же все вопросы ему придется решать самостоятельно. Зато сбывалась его мечта: он — капитан. Такой молодой и уже капитан. Хорошо!

Сарохтин с минуту полюбовался на свое новое судно, затем решительно прошел на палубу. Он уже чувствовал себя здесь полноправным хозяином.

Капитан «Геленджика» Лукьянов «сидел на чемоданах». В каюте царил тот беспорядок, который так хорошо знаком всякому моряку, хоть раз надолго покидавшему свое судно. Человек прожил на нем годы, и каюта стала его домом. Каждая вещь имела свое определенное, постоянное место. А когда понадобилось уходить с судна, вещей неожиданно оказалось так много, что уложить их при всем желании некуда. В каюте громоздились какие-то картонные коробки, кульки, чемоданы, валялись пустые банки с яркими этикетками, обрывки шпагата, бумажки.

Лукьянов очень обрадовался, увидев Сарохтина, входившего в каюту. Они были знакомы раньше.

— Наконец-то! А я уж потерял всякую надежду на отпуск. Два года жду. Всё обещают. У меня всё подготовлено к сдаче. Осталось только подписать капитанский акт.