Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву - страница 6

Действительно, ранее весь аппарат этот выполнял только и только запретительную и тупую функцию, особенно в сфере создания художественной культуры. Строго соблюдалось это и тобою, хотя высшему начальству ты, вероятнее всего, и тогда уже показывал кукиш в кармане. Поэтому «твое» тогдашнее (особенно в художественных жанрах) ТВ играло особую роль в том смысле, что оно само собой отбивало охоту у множества миллионов людей принимать такое ТВ всерьез. Но именно такое ТВ и было ранней формой дискредитации прежде всего самого себя и накопления энергии развала для приближающейся «перестройки».

Получается, что я, по крайней мере, обнаружил это (а вернее — осознал) позже, чем это случилось. Сработала все-таки моя первобытная наивность. Правда, она же и многое объясняет в моей тогдашней деятельности.

Вот теперь и взглянем на то, чем занимался в те же 60-е годы пишущий эти строки.

Занимался я, получается, совсем не тем, чем ты, Александр Николаевич. Пусть же читатели наши хотя бы теперь определят, кто из нас с тобой и какое отношение имеет к понятию российские «шестидесятники» XX века. Я сильно поражен был, узнав правду о тебе: я увидел по телевидению, и не однажды, как, не сильно смущаясь, ты подтверждал в своих интервью желательный для тебя и для средств массовой информации «факт», что ты якобы вообще был главным российским «шестидесятником». Неужели ты надеешься на то, что удастся утверждать столь явную ложь? Ведь ты же тогда был никто — для людей из сферы реальной оппозиции. И это я в этой книге писем тоже раскрываю. Загадки и Канады, и Чехословакии, и — тем более — загадки самого Агитпропа в связи с тобой не существует.

Да ее и ранее не было — для тех, кто отличал верную информацию от неверной.

Не сделаю очередной глупости умолчания об обстоятельствах только из-за того, что они касаются и меня. Кое-что из этого ряда фактов и событий выношу для сведения и тех, кто заинтересованно прочтет мое сегодняшнее начало полемики с тобой, баловнем ночных путешествий по тропинкам дьявола.

Если обозначить лишь самую суть моего конфликта с брежневско-сусловским ЦК, то придется обратиться также к фактам, которые ныне известны уже только единицам. Они, однако, чрезвычайно важны для понимания наших с тобой расхождений уже в 60-е годы. Что же касается меня лично, то был это именно мой «звездный час». В сущности, это и была та альтернативная позиция, которая была бы (еще и будет!) принята российским обществом, если бы именно она стала достоянием великороссов.

Напомню тебе некоторые из наиболее характерных ситуаций.

В 1966 году, в сентябре, мне было предложено написать проект очередного постановления ЦК КПСС о состоянии дел в советском кинематографе. Естественно, критическое. С элементарными кадровыми выводами о том, что тогдашний председатель Государственного комитета кинематографии СССР А.В. Романов не справляется с обязанностями. На пост, занимаемый им, было предложено пойти мне. Неожиданно для меня, но все же как бы и естественно. Ведь перед тем, как я стал (в 1965 году) заместителем заведующего отделом культуры ЦК, я в течение трех лет был заместителем заведующего подотделом кинематографии. Заведовал тогда им тоже Романов. Он был и министром кинематографии. Короче, я, не откладывая, согласился пойти на Госкомитет кинематографии.

Однако тут же и пришлось от этого отказаться. Ибо мне, как автору разрабатываемого проекта постановления ЦК, поручалось обозначить тогдашнюю оппозицию, якобы действительно сознательно имеющую место в творчестве советских кинематографистов. И были названы имена их. Я ушам своим не поверил, услышав это.

В названном крамольном ряду оказались, ясное дело, наиболее талантливые.

И что же им вменялось в вину? У меня и сейчас кровь стынет в жилах при воспоминании об этом. Главная формула М.Суслова звучала так: «В советской кинематографии сложилась влиятельная группа режиссеров, осуществляющая идеологическую диверсию против партии...»

Не любопытно ли, что всего лишь за неделю до этого я одобрил и принял по самому высшему классу, несомненно, самый «крамольный» тогда фильм «Андрей Рублев»... Фильм этот был официально запрещен вскоре после моего ухода из аппарата ЦК... Об этом еще будет разговор в дальнейшем. Делаю заявку на творческую необходимость его. Важно, чтобы такой разговор состоялся. Образованные люди России должны знать о столь значительных феноменах духа.