Откуда ты, Жан? - страница 8
Андрейка, закончив сказку, с гордым видом оглядел всех: мол, вот мы какие. Мальчишки облегчённо вздохнули, но так как всё ещё не могли прийти в себя от коварных проделок Бабы-Яги, продолжали сидеть молча, прижавшись друг к другу. Надо было чем-то расшевелить их…
Новую сказку начал Харис. Да ещё какую! «Тысячу и одну ночь», которую когда-то слушали арабские цари. Никто от него не ожидал. Мальчишки начали понемногу оживляться. Когда же Харис дошёл до того, как Али-баба нашёл пещеру злых разбойников и как дверь сама собой открылась от волшебного слова, облегчённо вздохнули. Словно сами увидели в пещере золото и серебро, атлас и шёлк, сами отведали вкусных блюд да разного питья. Каждому показалось, что он сам нашёл вход в эту пещеру, и каждый повторял про себя: «Сезам, откройся!»
Шуршит по крыше дождь. На луже у раскрытой двери, подпрыгивая, пляшут серебряные капли. Мальчишки повеселели.
— На, Харис, твою газету, спасибо, — нарушил тишину Ваня. — Маму порадовал.
— Чем? — удивился Яшка.
— В магазинах по спискам будут выдавать муку, — сообщил Ваня.
— Муку? А мы думали что-нибудь важное, — разочарованно протянул Андрейка, сплюнув под ноги.
— Не плюй в колодец, придётся воды напиться, — сказал Харис. — Твой отец начальник… А наши матери сами недоедают, нам отдают. Разве не так?
— У нас одна затируха да картошка, — пожаловался Гумер. — И то не досыта…
От этих разговоров у Вани подвело живот — нестерпимо захотелось есть. У них дома с едой тоже не густо. Если бы не уха да щи, было бы совсем худо. Но и другим не легче: вон какие тощие. Один лишь Андрейка не худой. У него что — любой день за праздник. Но как говорит мать: на гору глядя, горой не станешь. У спекулянтов на базаре всё имеется. Только у матери денег нет, купить не на что. Придётся терпеть.
— Нос не вешать!.. Всё время так не будет, — сказал он уверенно. — Хлеба мало потому, что много всяких врагов и шпионов. Когда всех переловят…
— Их перело-о-вишь…
— Вот снова поймали, — ткнул Ваня в газету. — Прочитай-ка, Харис.
— Читай! Читай!
Харис повертел шеей, как гусак, и, прокашлявшись, начал читать громким голосом:
— «Перед пролетарским судом меньшевики в собственных заявлениях признали, что работали агентами с целью восстановления капитализма»…
— Сами признались, а?
— Признаешься, когда пальцы дверью зажмут.
— Не говори, чего не знаешь, — рассердился Харис. — У нас так не делают.
— А что те люди сделали? — спросил Яшка.
— Вредительство, — сказал Харис. — А вот и главные: Гроссман, Соколовский, Гинзбург… А у Желтова нашли прокламации, напечатанные за границей… Всех поймали.
— Прихватили здорово.
— Но их дружки, должно, и в Казани есть.
— Как не быть!.. — сказал Яшка, глядя по сторонам. — Ведь каждый день кого-нибудь убивают.
— Не зря же загорелся пароход «Байрам-Али» на пристани, — добавил Нигмат. — Сам начальник пожарной команды, говорят, погиб…
— Не он один…
— Эх, поймать бы этих шпионов! — сказал Харис.
— Как? — спросил Андрейка.
— Если бы я знал… Может, все вместе придумаем…
— Учиться надо, — твёрдо заявил Ваня, — военному делу.
— Не так это просто. Тут не в «белых» и в «красных» играть. В газете вот сказано: «Седьмая ударная татарско-башкирская военная школа имени Ворошилова… Два года назад из многих частей Красной Армии мы собрались в эту школу. При поступлении у нас было желание — стать красными командирами, и все мы стремились к этому… Сейчас на учениях первенство держим за собой. Поэтому командиру седьмого ударного отделения кавалерии имени Ворошилова Шайхутдинову было подарено седло…»
— Всего-то? — скривился Андрейка. — Если бы ещё наган или саблю. Другое дело. А то — седло.
— Ребята, кажется, дождь перестал. Побежали!
Железная дверь
На чистом небе, слепя глаза, улыбается майское солнце. Воздух словно мёд. Хочется вдыхать его всей грудью. Мальчишки рассыпались по двору. Набегавшись по мелким лужам, подошли к глубокой, похожей на озеро.
— Айда! — крикнул Гумер. — Наперерез!
Закатав штанины выше колен и выстроившись в ряд, как дикие гуси, пошли на тот берег.
В это время послышался голос Пелагеи Андреевны:.
— Ваня! Ванюша!