Отогрей моё сердце - страница 30

- Я помню, cherie, - сказал маркиз, - думаю, никто не станет возражать, если мы вернёмся к себе.

- К себе?! Вы хотите сказать, что мы будем делить с вами одну каюту?

- Жюли, я дал вам слово, поэтому вам нечего бояться. Так о чём вы хотели со мной поговорить? 

- Я... Это очень важно, - промолвила Жюли, - но, я не уверена... 

- Cherie, думаю будет уместнее, если вы расскажите мне обо всём без свидетелей. 

Mademoiselle Яминская согласно кивнула. Ей хотелось поскорее поведать маркизу правду и узнать наконец, что её ожидает. Возможно, уже сегодня он пожалеет о том, что пожелал связать с ней свою жизнь. 

Но едва они вернулись в каюту, решимость стала покидать княжну. Ведь стоило ей подумать, чего она лишится после своих откровений, как Жюли тут же бросало в дрожь.

- Жюли, вы что-то хотели мне сказать? - поинтересовался Этьен, заметив её долгое молчание. Приблизившись, он позволив себе обнять тонкий стан, давая девушке понять, что готов её выслушать. 

Молодой человек был так близко, что Юлия смогла рассмотреть тёмные крапинки в глубине его зелёно-голубых глаз. Понимая, что раз начала этот разговор, то стоит что-то сказать, она промолвила : 

- Я должна просить у вас прощение. При нашей первой встрече я вела себя слишком грубо... 

- Cherie, думаю, будет правильнее, если мы навсегда забудем о прошлом, -Этьен пристально посмотрел ей в глаза, а затем продолжил, - я тоже вёл себя не самым лучшим образом. К тому же... К тому же я не знал, какую потерю тебе довелось испытать. 

- Надин поведала тебе обо всём? - вспыхнув, спросила mademoiselle Яминская, незаметно переходя на «ты». 

- Надин очень хорошая подруга, - улыбаясь, произнёс маркиз, - она беспокоилась о тебе и, заметив моё неучтивое поведение, не испугалась меня поучать.

- Ближе её у меня никого не было, - призналась Юлия, неожиданно положив голову ему на грудь, - если бы не она, я... Я бы стала женой этого... Этого ужасного человека! 

Юлия не заметила, как голос её сорвался, а из глаз брызнули слёзы. 

Этьен, не зная, как можно успокоить находившуюся на грани истерики девушку, гладил её спину, волосы, стараясь без слов дать понять, что ей больше ничего не угрожает. Её приоткрытые уста были настоящим соблазном, и, не сдержавшись, маркиз вновь прикоснулся к ним, понимая, что никогда не испытывал ничего подобного. От Юлии ему нужна была не только близость. Этьен хотел завоевать её сердце, сделать так, чтобы она полностью раскрылась перед ним, подарив свою душу без остатка. Он в свою очередь хотел сделать для неё тоже самое. 

Но ныне у него случилось мимолетное помутнение рассудка. Юлия слишком близко прижималась к его разгоряченному телу, что захотелось незамедлительно дать ей понять, что она будет принадлежать только ему. Ни барон, ни кто либо ещё не смеют причинить ей вред! 

- Julie , - чуть слышно шепнул маркиз, приспустив с плеч алый наряд,его чувственные губы скользнули по мраморно-белой коже. - Tu es a moi maintenant, seulement a moi... (фр. - ты моя, только моя...) 

Его слова подействовали на Юлию подобно ушату холодной воды. Резко отстранившись,она неловко оправила платье.

- Этьен, я очень устала... И ты обещал...

- Я помню, прости меня, cherie, - запустив пятерню в свои короткие волосы, произнёс Этьен, - ты можешь быть спокойна. Думаю все поймут, если после столь долгого и волнительного дня ты захочешь отдохнуть в одиночестве.

Сказав это, маркиз покинул комнату, и Юлия, до этого момента сохраняющая видимое спокойствие, громко разрыдалась. Ей было стыдно за собственные мысли, но если бы не слова Этьена, она была готова отдаться ему, забыв обо всём на свете! Но ныне mademoiselle Яминская поняла, что думает совершенно не о тех вещах. 

В Петербурге её родных ждёт позор и скандал, который обрушится на Мари и Софью, едва станет известно о её побеге. Барон не тот человек, который сможет простить нанесенное ему оскорбление! 

А она... Она самая настоящая эгоистка! Ради мимолетного желания плоти рискнула всем и теперь не знает, что ей принесёт следующий день! 

- Madame, могу я помочь вам раздеться? 

Юлия настолько погрузилась в себя, что не услышала как, тихо постучав, в каюту вошла Колетт.