Отправляемся в апреле. Радость с собой, беду с собой - страница 4

Как я люблю ездить! С детства запомнилась такая картина: ночь, льет дождь, а мы — мама, братишка и я — на мокром деревянном перроне маленькой станции. Мокнем сами, мокнут наши котомки и чемоданы. Наверно, было это очень неуютно, а во мне, помню, все ликовало. Сквозь сетку дождя всматривалась я в темноту, ждала, когда появятся два больших ярких глаза паровоза. За ним придут вагоны, и один из них заберет нас в свое тесное, душное тепло. Представляла, как в полумраке будем мы размещать вещи, а потом мама, отвоевав местечко, уложит нас на мягких узлах, сама прислонит к ним голову и подремлет.

А завтра, как только рассветет, мы с Борькой целый день будем смотреть в окно, отрываясь лишь затем, чтобы поесть. А за окном — такое интересное, такое удивительное, что не надо никаких игрушек, никаких маминых сказок.

В детстве поездила, а как подросла, начала учиться, — почти не приходилось. А сейчас уже третий год идет война. Разве могла я рассчитывать, что поеду куда-нибудь? Я только слушала на станции паровозные гудки да провожала глазами уходящие поезда. Я только мечтала о дороге — хоть куда, лишь бы ехать, ехать, ехать!

И вдруг такое предложение — в Москву? А у меня еще там двоюродная сестра, которую я давно не видела.

В конце смены стою я, огорченная, перед недомотанным мотором. Мне стыдно, неловко. Никак не дается эта работа. Целый день в напряжении, домой прихожу с ободранными пальцами, а толку нет — еще ни разу не выполнила норму.

Подходит ко мне начальник цеха Юрий Мартыныч Зарубин, смотрит не сердито, а скорее с сожалением. По-моему, он давно догадывается, что я тут не на месте.

— Назарова, хотите ездить в Москву? — неожиданно предлагает он. — Учеником поездного электромонтера?

Смотрю на него, не говоря ни слова. Потом склоняюсь над мотором, обхватываю его руками, кладу на них голову и плачу легко и откровенно.

Домой не шла, а летела. Хотелось скорее сообщить Борьке новость. А его, как назло, дома не оказалось, позвонила — дежурит по редакции.

— Если бы ты знал, что случилось, ты прибежал бы домой сию же минуту! — кричала я в трубку.

Он прибежал. Я усадила его на старенький диванчик и все рассказала.

— Здо-о-рово! — позавидовал мне брат. — А ты сумеешь? — тут же насторожился он.

— Я же буду ездить учеником, с дядей Федей Красноперовым. Я его знаю. Он лучший поездной монтер в цехе.

— Это сначала. А потом будешь ездить одна. И если в каком-нибудь вагоне погаснет свет, ты должна быстро сообразить почему и исправить.

— Соображу, исправлю! — снисходительно похлопала я брата по плечу, поражаясь, что говорит он совсем не о том. — Представляешь, Борька, почти три дня туда и столько же обратно! Да в Москве полсуток. А потом неделю дома, а потом снова в дорогу, в дорогу! — пела и прыгала я перед Борькой.

— Под вагонами надо лазить, концы у проводки скручивать, — старался отрезвить меня мой серьезный брат.

— Залезу, скручу! — кричала я, совершенно не представляя, что там за концы, что за проводка.

Борька схватил меня за руку, усадил рядом, прижал к дивану.

— Я тебя не отпущу, — решительно заявил он и добавил тихо, почти торжественно: — Ты попадешь под колеса.

Это на меня подействовало. Я присмирела, стараясь понять, почему он так думает…

— Ты неопытная, не приспособленная к жизни, — будто отвечая на мой вопрос, заговорил Борька. — Ты совсем девчонка, тебе в институт надо поступать, а не под колеса лезть.

— Я уже совсем не та, — покачала я головой. — Ты, видимо, забыл, как я стояла темной ночью у эвакуированного завода с винтовкой за плечом. Думаешь, это шутка, если комендант перелезает через забор и подкрадывается? Проверяет твою бдительность?

— Так ведь ты тогда и перетрусила до чертиков, — напомнил брат.

— Это я тебе только сказала, а ему крикнула: «Стой! Стрелять буду!»

Громко зазвонил телефон. Борис, как ужаленный, вскочил с дивана и бросился к дверям.

— Скажи, что я уже ушел!

— Ага! У самого-то? Никакой ответственности! — крикнула я вдогонку. — Дежуришь по редакции, а убежал решать личные вопросы!

С Борькой я договорилась. Пообещала ему быть осторожной, внимательной, не бегать по Москве сломя голову, не запрыгивать в поезд на ходу, сначала узнавать, сколько он простоит, а потом уж лезть под вагон скручивать концы.