Отравленный Эрос. Часть 2 - страница 7
- Анджела? - Никаких признаков ее дочери. - Анджела!
Фигура, скорчившаяся в углу, свернувшаяся в позу эмбриона лицом к стене, определенно не была ее дочерью, хотя Глория понятия не имела, кто бы это мог быть. И ей было все равно.
Пока он не повернулся к ней лицом.
- О, Боже, - пробормотала она. - Папа?
Он заставил себя встать, слегка наклонившись вперед на дрожащих ногах. Его лицо было покрыто шрамами, а кости рук и ног плохо срослись.
- Глория. Дорогая, милая Глория.
Она бросилась в его объятия и зарыдала, прижимая его к себе, чувствуя радость. Она думала, что никогда больше не почувствует его прикосновения, не насладится теплом его колючего подбородка, прижатого к ее щеке. Это было так давно. Вечность назад.
- Мой Бог. Папа.
Он умер очень давно. Задолго до ее порнокарьеры и сомнительных пристрастий.
- Но, почему ты здесь? - спросил он, гладя ее по волосам.
- Слишком длинная история.
- Это, должно быть, ошибка.
- Да, - ответила она. - В некотором смысле. Не то, чтобы я вела хорошую жизнь. Я делала... разные вещи. Я не горжусь тем, что сделала со своей жизнью.
- Я знаю, - сказал он, запуская пальцы в ее волосы. - Я всё видел.
- Но как?
Она попыталась мягко отстраниться, но его пальцы были скрючены, и он, казалось, не отпускал ее.
- Конечно. B Aду oни показывают нам много интересного.
Глория кивнула и снова попыталась вырваться. Сейчас она чувствовала себя неловко, но решила, что все как обычно. Почти все в Aду чувствовали себя неуютно.
- О, папа, - сказала она, пытаясь насладиться его объятиями.
Прошло так много времени с тех пор, как она видела его в последний раз, и еще больше времени с тех пор, как у нее был нормальный физический контакт с кем-либо, кроме Анджелы, но даже Анджела была жесткой, сдержанной большую часть времени.
Всё ещё…
- Почему ты здесь? - прошептала она, снова пытаясь вырваться.
Но у неё опять не получилось.
Он наклонился ближе, пока их обнаженные тела не прижались друг к другу, пока она не почувствовала его горячее дыхание на своем ухе.
- Ты была не первой, - прошептал он. - Но ты была лучшей.
- Что?
- Давай не будем тратить время на пустую болтовню, - сказал он и рассмеялся, брызнув слюной ей в лицо.
Она толкнула его, все равно попыталась, но он держал её крепко, обладая какой-то странной силой, которой он не мог обладать при жизни.
- Отпусти, - захныкала она, почувствовав подступившие слезы, снова почувствовав себя маленьким ребенком, неспособным защитить себя. - Пожалуйста, - взмолилась она. - Не надо.
Он заставил ее опуститься на колени и последовал за ней, одной рукой держа ее запястья над головой, а другой блуждая, играя пальцами с ее киской. Его язык ласкал ее грудь, зубы терлись о сосок.
Она пыталась отбиться от него, умоляла остановиться.
Но он был слишком силен.
- Скажи, что хочешь меня, - простонал он. - Как и раньше. Скажи: «Трахни меня, папочка!» Скажи это.
- Нет! Ты никогда не приставал ко мне! - oна запрокинула голову и поджала ноги. - Отвали!
- Я так и планирую, - засмеялся он.
Он протиснул свои колени между ее ног и заставил их раздвинуться.
- Пожалуйста, не надо, - всхлипнула она.
Его огромный член был усеян шипами, которые разорвали ее плоть, когда он проник внутрь. Она привыкла к агонии, привыкла, что демоны трахают ее своими смехотворно большими фаллосами, но она никогда еще не испытывала такого эмоционального падения. Даже изнасилование ее мёртвыми эмбрионами было каким-то безличным – просто маленькие злобные существа. Но это... это был ее отец, и она не помнила, что он якобы сделал с ней. Ты не была первой, но ты была лучшей. Она помнила только нежного, любящего мужчину, который умер слишком рано в ее юной жизни.
Тварь ухмылялась ей, била её, жестко трахала, откусывая куски плоти от груди, жуя мягкую ткань. Рука, не удерживающая ее, сжимала и дергала другую грудь, словно пытаясь оторвать ее от тела.
Он дернулся, когда кончил, судорожно вздрагивая, ноги и задница монстра задрожали. Когда он вытаскивал свой колючий член, то разорвал свежий слой кожи в ее влагалище.
Глория всё ещё лежала на земле после того, как он выбрался из ее дрожащего, кровоточащего тела, и даже после того, как он отпустил ее. Она знала, что раны заживут. Но она не знала, как скоро сможет оправиться от этого насилия.