Отраженье - страница 16

Свести концы способно иногда.

И нет значенья: Где? Когда? Зачем?

И форма здесь неадекватна сути.

Есть символы. Не обессудьте судьи.

И не пытайте: Для чего? И : Кем?

Чего мы ждём? – Чуть солнца в непогоду,

Кусочек тверди в склизкий гололёд…

И лишь не ждём “печального исхода”,

Который неминуемо придёт.

Нам кажется, что всё прошло.

Нам кажется, что слишком поздно.

Мы каемся: зачем легко

Так отнеслись, и несерьезно.

Мол не тому учились мы…

Шли не туда, не то читали…

Не то, что нужно берегли…

Теперь и вовсе опоздали…

Бегут… плывут… летят года

И круг за кругом в них испытан…

А жить не поздно никогда,

Покуда холмик не насыпан.

Как страшно жить на рубеже,

На самой грани бытия,

Когда и не поймёшь уже

Во что вольётся та струя,

Когда не заглянуть, сквозь гарь,

Какой маячит там каньон,

Но знаешь: будет всё, как встарь,

Уже трубит охотник гон.

Несётся стая гончих псов…

Капканы… петли… упыри…

Уже глядится чёрный ствол

В холодные глаза зори.

Чего не хватит? Жизни? Сил?

Жаль, ад не встретит никогда

Тех, кто навек приговорил

Твои спешащие года.

В Датском королевстве интриги и боль.

Расплылись по крови царские знаки.

Если мы теряем друг друга во мраке,

Значит в этой сцене такая нам роль.

Мы превозмогаем круг своих потерь.

Что ж спешишь ты шпагу вытянуть из ножен?

Каждый узел жизни бесконечно сложен,

Не в себя ль, сквозь зеркало, метишь ты теперь.

А.К.

Лечи меня лекарь. Страданий и бед

Самим нам не превозмочь.

Поможешь ты мне? – Наверное нет.

Спасибо, что хочешь помочь.

Пусть мне не болят страницы тех дней,

Где было мне горько и больно,

Пусть стану уверенней я и ровней

И жить буду дальше спокойно.

Болезни мои пусть оставят меня,

Родинки, пусть похудею

И пусть удивятся мои друзья,

Что с годами я молодею…

Но памяти матери и отца

Забвения пусть не коснутся -

– Ведь только тогда и живы сердца,

Когда и болят и рвутся.

Лечи меня, лекарь. На то и врачи.

А нам – хоть надежду надо.

И только безумной любви не лечи,

Одна она в жизни отрада.

Сладостно слушать биенье того, чего нет.

Как соблазнителен нам полуприсыпанный след.

Тонны песка разгрести – вынуть осколки…

К ныне живущим прийти – времени нет.

Зелёный водопад листвы,

Струясь, возьмёт меня за плечи.

И вроде в сердце станет легче.

И старые заснятся сны.

И камень дней пережитых

Незримо заскользит к подножью.

И тьма, наполненная ложью,

Отринет от подошв моих.

И, отряхнув их стылый прах,

Взлечу навстречу водопаду…

И долго буду после падать

С застывшим ужасом в глазах

Не прекословить. Покоряться.

Хранить терпенье мудреца.

И так, в терпении, дождаться…

Конца.

Мы в общем вагоне дрожим и трясёмся.

Простите. Скажите: Куда мы несёмся?

Где здесь остановки? Кто наш проводник?

А может наш поезд несётся в тупик?

Мне плохо. Здесь курят. Здесь пьют и плюются.

Увидят чужую беду – посмеются.

Где станции? Кто отобрал мой билет?

Устал я трястись столько прожитых лет.

Да дайте, в конце же концов, расписанье.

Кто путь обозначил? Кто выдал заданье?

Кому подчиняясь несётся вагон?

Я выйти хочу! Но виденьем перрон

Проносится мимо. И прыгают люди,

Крича: “Остановок здесь нет и не будет!”.

И страшно в чужое вот так, на ходу,

Ведь поезд уйдёт и уже не вернётся.

А общий вагон всё блюёт и трясётся

И я из него никуда не уйду.

Вечной памяти не бывает.

Время новый след вымывает

И заиливает следы

Прошлой радости и беды.

Мы к пониманью приходим не просто.

Нет однозначности. Всё многослойно.

Можно абстрактно выделить остов

Иль, схематически, резать послойно.

Можно, назад оглянувшись, смеяться

Или заплакать, кто больше раним…

Трудно живому в живом разобраться

И не убить, и остаться живым.

Люди бывают и злы и добры.

Это до нас повторяли веками.

Нам надо думать: какие мы.

Думать почаще: какие мы сами.

И когда нас обижают,

И когда не понимают,

Вспоминать почаще б надо нам самим:

Мы как в зеркале друг в друге отражаемся