Отраженное мироздание. Тринадцатый воин - страница 24
Рели вышла из своей комнаты в легком голубом платье.
– Как я тебе? – она эффектно крутнулась на каблуках и, разумеется, совершенно нечаянно упала на руки Толи.
– Как всегда – великолепно, – ответил он.
– Ты такой ловкий! – Рели томно потянулась у него на руках, явно не собираясь вставать. – Может, отнесешь меня в постель и…
– Там, на посту, есть диван! – перебил ее Толя.
– Диван? – как-то совсем буднично переспросила Рели. – Так что ж ты сразу молчал? Пошли! – Она решительно потащила Толю к дивану.
Против ожиданий, когда они сели на диван, Рели не стала продолжать соблазнение, а спросила:
– А ты стихи пишешь?
– В молодости писал, – машинально ответил Толя.
– Я думала, что это участок Синемана!
– Что, стихи? – удивился Толя.
– Нет, бессмысленные изречения.
– А, извини. Нет, я никогда не писал стихов.
– А можешь написать?
– Что, прямо сейчас?
– Да. Стихи для меня.
Толя смотрел в ее горящие глаза, ища подвох, и не находил его.
– Хорошо, я попробую.
– Только не думай! Говори, что на языке! Это лучше всего!
Толя набрал воздуху в грудь и начал импровизировать:
Ой, блин, извини!
Рели ничуть не обиделась, а рассмеялась, прикрыв ладошкой рот.
– Ничего, – сказала она. – Ты написал хорошие стихи.
– Неужели? – поразился Толя. Ему хотелось сгореть со стыда так, чтобы не осталось даже пепла.
– Конечно! Ты же выразил все, что хотел: и то, как ты мне сочувствуешь, и то, что я произвела на тебя такое впечатление.
Толя благословил Бога за то, что он не дал ему при рождении способности краснеть.
– Я верю, – продолжала Рели, – что если ты займешься этим серьезно, то сможешь написать самые замечательные стихи на свете. Может, ты сделаешь это на досуге? Я бы очень хотела послушать!
– Да уж, досуга у нас будет море! – сказал Толя.
– Я люблю тебя! – Рели вновь интимно прижалась к нему. – Скажи, что ты тоже меня любишь!
Толя открыл рот, готовый сказать этому прелестному созданию все, что угодно, но его отвлек свет фонаря. Рели тоже заметила это и спокойно села, чинно сложив руки на коленях.
Фонарь держал в руке Офзеринс. Он стоял у лестницы и усердно светил на дверь комнаты Религии. Потом он вошел внутрь.
– Вот мерзавец! – прошептала Рели. – Что будем делать?
Делать им ничего не пришлось. Спустя секунду замок содрогнулся от громкого вопля:
– А-а-а-а-а-а-а!!!! Августо! Нас опередили гнусные извращенцы! Девушку похитили! Ты видишь, видишь, Августо! Она не могла уйти сама! Здесь не хватает платья! Я все платья пропитал приворотным зельем, она бы не ушла от меня! Авгу-у-у-сто-о-о-о!
– Прекрати! – Толя остановил Рели, уже собравшуюся сорвать с себя платье. – Кого ты слушаешь? Это же олицетворение маразма!
– Я, может, для тебя стараюсь! – сориентировалась Рели.
– Все равно не стóит. Оглянись!
Рели огляделась и увидела, что все уже вышли в коридор. Вотзефак подошел к Толе и сурово попросил:
– Доложи обстановку!
Толя коротко изложил факты:
– Этот, с позволения сказать, лорд только что зашел в спальню Рели, а теперь орет.
Вдруг из комнаты выбежал сам лорд с автоматом в руках.
– Рели, почему ты не взяла оружие на пост?! – взвыл Вотзефак.
– Я… не подумала…
Офзеринс осветил фонарем всю компанию, стремительно приближаясь к ним.
– Что-то страшное грядет! – возвестил он. – Я думаю, надо идти в лес, охотиться на извращенцев!
– Какой лес, мужик? Тут только деревня рядом, а леса только в сказках бывают, – попытался воззвать к здравому смыслу Вотзехелл.
Лорд, тяжело дыша, поводил дулом автомата из стороны в сторону, а потом встал на любимые лыжи – глаза его наполнились слезами, он уронил автомат и неровной походкой поплелся к лестнице.
– Августо! Это крах! Мы погибли! – подвывал он.
– Да уж, удружил нам Олдвайс, – сказал Вотзефак, возвращаясь в комнату.
Вотзехелл тоже пошел спать, только Синеман остался стоять в дверях своей комнаты, рядом с брошенным автоматом. Когда Толя подошел, чтобы забрать оружие, он наклонился и прошептал: