Отраженное мироздание. Тринадцатый воин - страница 33

– Лорд, а вы когда-нибудь пользовались этим ходом? – спросил Вотзехелл.

– Я? Нет, конечно! Со мной до сих пор никто не хотел сражаться. А вот мой прадедушка пользовался. На него напали квиттеры, и ему пришлось скрываться. Больше его никто не видел!

– Квиттеры? – заинтересовался Толя. – Это кто такие?

– Монстры такие, – пояснил Вотзефак. – Они водятся только на Куликовом поле, среди тюльпанов и ландышей. Говорят, их смертельно пугает одно лишь имя некоего Джеймса Кеннеди.

– А ландыши – это красиво? – мечтательно спросила Рели.

– Не так, как тюльпаны, – ответил Вотзефак.

– Как бы я хотела увидеть ландыши… Я никогда в жизни не видела ни одного цветочка, представляешь? – вопрос адресовался Толе и был риторическим, поэтому он просто обнял загрустившую подругу. – Быть может, когда все это закончится, мы пойдем туда, где растет много цветов, ляжем среди них и будем смотреть в чистое, бескрайнее синее небо…

– А от квиттеров я буду отстреливаться? – вмешался Вотзефак. – Полезли уже!

Они по очереди спустились вниз по ступенькам. Лаз не уходил слишком глубоко, всего лишь метров на пять. Потом он шел прямым коридором. Толя, спустившийся первым, поднял фонарь и осмотрел стены. Они были каменными, и производили хорошее впечатление. Тем не менее, когда Синеман, идущий последним, оказался там, он заметил, что место это слишком похоже на ад для страдающих клаустрофобией.

Не задерживаясь, они пошли вперед. Толя опять шел впереди, а рядом с ним шел Вотзефак. Толя решил использовать это в корыстных целях любознательности.

– Ты упомянул про куликовское поле, – сказал он. – Оно и у вас тоже есть?

– Куликово, – поправил его Вотзефак. – Да, есть. Хочешь, расскажу легенду?

– Не знаю… Офзеринс, идти долго?

– Вроде, что-то около часа, – сказал лорд. – А вы знаете мое имя?

– Ну, тогда давай, – Толя кивнул Вотзефаку, пропустив мимо ушей последнюю фразу.

Вотзефак начал рассказывать:

– В прежние времена здесь держал бригаду очень крутой парень по имени Кул. Бригаду свою он называл компанией. Так их все и звали: Кул и К^>о. Кулико, проще говоря. Была у него жена, а звали ее Сулико. Однажды она отправилась погулять в чисто поле. И надо же было так случиться, что один молодой царевич пустил с царского двора стрелу в чисто поле, чтобы древним, проверенным способом найти себе жену. Пустил он, значит, стрелу, собрал свиту и пошел искать. Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что его стрела точно в сердце уложила красавицу Сулико! Парень весьма закручинился, а тут еще из-за угла Кул с компанией вышли… В общем, не красивая история получилась. Все умерли, а поле с тех пор называют Куликовым. В центре же его находится могила Сулико. Тому, кто ее найдет и проведет подле нее ночь, будет способствовать удача в любви и на войне.

– И все? – спросил Толя.

– Все, – пожал плечами Вотзефак.

– Какая красивая легенда! – восхитилась Рели.

– В нашем мире тоже есть Куликово поле, но там была совсем другая история!

– Расскажи, – предложил Вотзефак.

Толя очень плохо разбирался в истории, поэтому рассказ его был весьма смутным и непонятным. Он очень красочно расписал поединок Пересвета с Челубеем, а потом замешкался. Дальше, вроде, была просто битва, ничего особенного, но оставить рассказ так мешала гордость. В результате Толя наплел кучу всяких небылиц, то и дело ссылаясь на альбом «Красной Плесени», чем окончательно всех запутал.

– Фигня какая-то! – решил Вотзефак.

– А мне понравилось! – заявила Рели, беря Толю за руку. – Ты ничего не понимаешь в искусстве.

Спорить с ней никто не стал. Причиной тому был конец тоннеля. Он просто заканчивался тупиком, стеной, у которой стоял огромный камень. Надпись на камне гласила: «Прямо – стена, направо – стена, налево – тоже стена. Ну и обломило же тебя, не правда ли?» Рядом с камнем сидел человеческий скелет, весьма довольный своей дурацкой выходкой. Анатолий устало присел рядом с ним.

– Эй, доктор! – злобно сказал Вотзефак. – В результате чего наступила смерть?

Толя провел рукой над костями.

– Он вскрыл себе вены.

– Чего? – удивился Вотзефак.

– Вены, говорю, вскрыл. Тем же камнем, которым сделал надпись. Он сильно помешался, когда пришел к тупику.