Отраженный свет - страница 12

Но академики тоже заметили в обнажении только то, что видели и их нетитулованные предшественники. Напрасно Коля старался затащить их прямо на обрыв и показать характер контакта. Они снисходительно отмахивались и доброжелательно - Колина неуступчивость и горячность нравилась им, а равноправным противником из-за огромного различия рангов они его не могли считать, - доброжелательно хлопали по плечу:

— Да ладно, мы вам верим, пусть будет так, как вы говорите. Ну и что? Бывает! Бывает... Вот, помнится, в Норвегии я видел... - Далее следовал рассказ об еще более впечатляющих вещах. - Да что там Норвегия! Возьмите Австралию...

Расставались почти друзьями, если можно так сказать о симпатиях людей столь различного возраста и положения. Но академики оказались большими демократами. Они остались в полном восторге и от Камчатки, и от геологии, да и от самого Коли. Обещали ему всяческую помощь и поддержку, предлагали обращаться в случае любых затруднений. Но контакт... нет-нет, и не говорите. Ну что вы...

Это был конец. Мало того, что весь мир против. Теперь можно было сказать - весь мир и еще два академика. А это уже серьезно...

— Коля, ну на кой черт нам сдался этот контакт, - в конце концов взмолился я. - Может, все-таки хоть его признаем, и дело с концом. Ведь он сам по себе все равно ничего не решает.

— А ты что, изменил свое мнение об этом контакте?

— Ну не изменил, но не обязательно же так прямо. Можно ведь и как-нибудь... да что ты, не знаешь, что ли, тысячи всяких формулировок существует. А то мы отпугнем от себя последних сочувствующих. В конце концов, и в борьбе идей должна быть своя тактика!

Но Коля не сдвинулся ни на миллиметр. Нет, в науке не должно быть места никакой тактике!

Надо собрать новые факты. И самым ценным открытием были бы находки окаменелых раковин.

Нам просто обязательно надо найти раковины, много окаменелостей. Только они могут дать окончательный ответ, кто из нас прав.

Но разве объяснишь все это лопоухому Женьке?

Все будем мы в этом сезоне делить поровну. Груз в рюкзаках, место у костра, последнюю лепешку. Но самый тяжелый груз придется нести нам с Колей. Не могут быть ребята участниками спора. Но помочь они могут...

Для отряда началась обычная полевая работа. Но обычной она была только для нас с Колей. А ребятам все было в новинку. Они ходили с нами в маршруты, дежурили на лагере, смотрели за конями. По утрам умывались до пояса ледяной водой из ручья. Особенно любил щеголять полуголым Серега. Он раздевался, как будто совершал ритуал, привычно подставляя тело восхищенным взглядам. То ли стриптиз, то ли демонстрация мускулов на конкурсе культуристов. Все пятьсот с чем-то положенных человеку мышц, каждую по отдельности, на нем можно было рассмотреть, пересчитать, изучить. И не твердокаменных, солдафонски закрепощенных, как у кондового здоровячка из народа -- пока размахнется, успеешь сделать два нырка и три уклона, - мягких, эластичных, расслабленных, в любой момент готовых к взрыву. Включение у Сереги мгновенное, и сразу на полную мощь.

И всем этим великолепием природа наградила его совершенно задаром. Невозможно было поверить, как это, не занимаясь никогда никаким видом спорта, можно вот так запросто подтянуться пять раз на одной правой руке, три раза - на левой. Тренировки, труд Сереге были неведомы. Ни единая капля пота не прожгла еще его атласную кожу.

Ситуация, не объяснимая законами физики, биологии, да и просто здравым смыслом. Но я вспоминал нашего Вальку Алтухова. В старом студенческом "спортивном" зале, где мы играли в баскетбол, обводя колонны, лежал в углу гриф штанги и куча железных блинов разного размера. Около нее то и дело разгорались стихийные соревнования силачей. Борцы, гимнасты, боксеры подходили, поднимали кто сколько может и отходили в сторонку - кто больше? И вот однажды, когда на штанге остался непобитый рекордный вес, подошел Валька, надел все оставшиеся блины, получилось, кажется, сто пять килограммов, поднял без видимого усилия и бережно опустил. Борцы-гимнасты разинули рот:

— Ты чем занимаешься?