Отрубленная голова - страница 32

Я присел на софу. Джорджи отвернулась от окна и подошла ко мне. Поднятый воротник пальто поддерживал растрепанный узел ее волос, она сунула руки в карманы и какое-то время неподвижно смотрела на меня. Взгляд был нежен до враждебности. Наконец она сказала:

— Тебе отвратительно видеть меня здесь.

— Нет, — возразил я. — Я даже не могу передать, как я рад, что ты у меня. Но в то же время мне очень больно.

— Я знаю, — проговорила она глубоким, полным понимания голосом. — Не сердись на меня за то, что тебе больно.

— И не собираюсь. Мне хочется поцеловать твои ноги. Ты пробудила меня к жизни.

Произнося эти слова, я смутно почувствовал, что выхожу из лабиринта на верный путь и Джорджи станет моей женой. Однажды я сказал ей, что для нашей любви очень важна атмосфера тайны. Увидев ее здесь, у меня в комнате, и как бы соединив обе половины моей жизни, я понял, что ошибался, а она была права. С ложью действительно пора кончать, и это ни в коей мере не разрушит мою любовь к Джорджи, напротив, освободит ее и сделает сильнее и чище, чем все испытанное мной прежде. Как я благодарен ей за верность, здравый смысл, доброту и щедрость! Эта благодарность переполняла мою душу.

— Ах нет, ты меня ненавидишь! — воскликнула Джорджи.

Она продолжала пристально глядеть на меня, словно пыталась обнаружить мои подлинные мысли.

— Если бы ты только знала, насколько заблуждаешься! — упрекнул я Джорджи и тоже взглянул на нее без улыбки. Как приятно мне будет удивить ее, одарив настоящей любовью! Бог свидетель, она это заслужила.

Я встал и принялся убирать с пианино рождественские открытки. Под ними лежал толстый слой пыли. Великое очищение началось.

— Как странно и трогательно находиться здесь, — проговорила Джорджи. Она опять прошлась по комнате. — Я даже не могу описать это чувство. Как будто я обрела тебя задним числом. Нет, не так, не точно. Но ты просто не представляешь, насколько я была убеждена, что никогда не увижу твою квартиру. Лишь сейчас начинаю верить, и от этого мне когда-нибудь станет лучше, много лучше. Выходит, что в прошлом, все время, когда ты не был со мной, ты действительно существовал. Тогда мне было слишком больно, и я не хотела этому верить. Но не верить — значит поставить крест на нашей любви. Теперь ты мне помог, и все встало на место. И я буду любить тебя сильнее, Мартин, гораздо сильнее.

Она остановилась передо мной. Меня потрясло до глубины души, что ее слова прозвучали как эхо моих размышлений. Я сам хотел ей это сказать, но не сумел. Мне не хватило красноречия, оставалось только привлечь ее к себе в объятья в этом предварительном обмене клятвами.

Я швырнул на пол кипу рождественских открыток и подвел Джорджи к каминной полке.

— Я хочу, чтобы ты их потрогала. Хочу, чтобы ты потрогала все эти вещи.

Она не решалась.

— Это святотатство. Я буду за это наказана.

— Нет, — ответил я. — Это доброе святотатство. Ты возвращаешь меня к реальной жизни. Ты всегда так делала.

Я взял ее руку и положил на мейсенского попугая. Мы поглядели друг другу в глаза. Джорджи отняла руку, но через минуту быстро потрогала остальные предметы на каминной полке. Я снова взял ее руку. Она была в пыли. Я поцеловал ее ладонь и опять посмотрел на нее. Я увидел, что она готова заплакать, и обнял ее.

И тут послышался звук, от которого у меня душа ушла в пятки. Я испугался, еще не успев понять, что же это такое. А это поворачивался ключ в замке парадной двери. Джорджи тоже услыхала, и ее глаза расширились и стали жесткими. Секунду мы простояли в оцепенении. Затем я резко разжал руки и выпустил ее из своих объятий.

Это могла быть только Антония. Должно быть, раздумала ехать за город и решила вернуться и осмотреть мебель перед нашей завтрашней встречей. Сейчас она войдет в гостиную и обнаружит меня с Джорджи. Я этого не выдержу.

Я действовал без промедления. Схватил Джорджи за руку и подтолкнул ее к балконным дверям. Распахнул их, помог ей спуститься в сад, проводил за угол дома, чтобы нас нельзя было заметить из комнаты, и шепнул ей:

— Пройди через эти воротца и возвращайся на площадь. Оттуда отправляйся прямо домой, а я скоро к тебе присоединюсь.