Отряд Дельта - страница 5

Мистер Джордан спросил: "Полковник, во время ваших учебных стрельб ваши люди хоть раз поражали мишени, изображающие американцев, а не одних лишь иранцев?"

"Сэр", ответил я, "Дельта" разыгрывает Кубок Роз, а не ночной горшок**********". Я пояснил, что "Дельта" рассчитывает встретить на территории посольства по грубым подсчетам от семидесяти до ста двадцати пяти человек, не считая заложников. Двадцать или двадцать пять из них будут находиться на посту, а остальные будут спать в казарме. Это здание будет под прицелом пулеметов. Реальную угрозу представляют охранники, находящиеся при заложниках. Всех их предстоит вывести из игры.

Я сел.

Генерал Гаст представился, и изложил часть операции, связанную с использованием авиации: как мы вылетим в Египет, затем в Оман и в пункт "Пустыня-1", переброска отряда вертолетами в укрытие и вылет из Тегерана и, наконец, эвакуация воздушным путем из Манзарии.

Генерал Гаст был очень скрупулезным, однако один аспект воздушной операции, о котором он не упомянул, все еще не давал мне покоя. "Дельта" проводила операцию по освобождению и эвакуации заложников без тактической авиаподдержки. Я был в замешательстве. На совещаниях меня множество раз заверяли – и мне были даны все позывные – что если случится что-то действительно серьезное, то я смогу вызвать авиацию. Но мне также было сказано, что ввиду большого расстояния мне следует ожидать такого рода поддержку минимум через час, не ранее. Ждать час, пока они окажутся у цели – это чертовски долго. Это было тяжело переварить. При нашем вылете из Манзарии авиационного сопровождения также не предусматривалось. Я не видел никакого смысла в том, чтобы совершить успешный налет лишь затем, чтобы в самом конце меня уничтожил какой-нибудь иранский жокей-истребитель, которому случайно повезет сбить C-141 с заложниками и их освободителями на борту. Мы с генералом Войтом обсуждали этот вопрос несколько раз. Казалось разрешить эту проблему невозможно. Однако в Белом доме его произошло.

Президент произнес: "У вас будет авиационное прикрытие с момента вылета из Манзарии и на протяжении всего полета из Ирана".

Вот так-то лучше!

Кто-то спросил: "Господин президент, моему ведомству необходимо знать, каково будет ваше решение? Следует ли нам двигаться дальше и начинать предварительное развертывание?"

Президент ответил прямо: "Для меня настало время подвести итоги. Я не хотел бы проводить эту операцию, но у нас нет иного выхода. Теперь я отменю ее в единственном случае: если международный Красный Крест вернет нам наших американцев. Мы собираемся не просто начинать предварительное развертывание. Мы намерены провести эту операцию".

Чарли Беквит едва не свалился со стула. Я просто не верил в то, что у Джимми Картера хватит духу на такое.

Был назначен день, когда нам предстояло преодолеть стену. Мы проникнем в Иран 24 апреля, 25 апреля проведем в укрытии, а затем переберемся через стену, и ранним утром 26 апреля покинем Иран.

Президент обратился к генералу Джоунсу: "Дэвид, это военная операция. Вы будете руководить ею. По закону вы должны информировать о ходе операции Министра обороны доктора Брауна, и я был бы вам очень признателен, если вы будете делать то же самое и в отношении меня. Я не хочу, чтобы кто-либо еще из присутствующих в этой комнате был вовлечен в это дело" – он указал рукой в сторону стола. В этот момент я был крайне удивлен. Президент вписал в скрижали истории одну из знаменательных вех. Я был горд тем, что я американец и что у нас есть президент, способный совершить то, что только что сделал.

После того, как совещание закончилось, все встали. Президент Картер посмотрел на меня: "Мне бы хотелось переговорить с вами, полковник Беквит, перед вашим уходом". В комнате воцарилась тишина. Президент подошел ко мне. "Я хочу попросить вас сделать для меня две вещи".

"Сэр, все, что вам надо сделать – это лишь назвать их".

"Мне бы хотелось, чтобы вы перед тем, как отправитесь в Иран, собрали всех ваших людей и в тот момент, который сочтете уместным, передали им мое послание. Скажите им, что в случае провала операции, по какой бы то ни было причине, это будет не их вина, виновен в этом буду только я".