Отторжение - страница 67

— Я так рад, что мы вместе тут, все втроем, правда, — говорит он.

— Вы что, пили? — спрашиваю, пытаясь выглядеть строгой, но на самом деле выходит как-то смешно.

Оба отрицательно мотают головами, что определенно значит да.

Мы остаемся на празднике какое-то время, но задолго до того, как объявят короля и королеву вечера, Шон говорит, что его родители разрешили нам всем вместе поехать в их дом за городом.

— Нет уж, — отказывается Питер, — с меня хватит. Отвезите меня домой.

— А ты как, Рита? — Шон смотрит на меня сквозь полутьму, в его глазах играют блики школьной светомузыки.

— Поехали, — отвечаю.

Мы завозим брата домой. Шон выпрыгивает из машины, и они крепко обнимаются на улице. Что-то говорят друг другу, жмут руки.

Дом Фитцджеральдов одноэтажный, всего с двумя спальнями и небольшой гостиной, зато с широким крыльцом. Ночь здесь темная, небо усыпано звездами, которые так напоминают веснушки Шона. Сверчки стрекочут.

— Как надоел-то этот смокинг долбанный, — ворчит Фитцджеральд, едва мы входим в дом, и снимает пиджак.

Он бросает его на диван, расстегивает рукава рубашки.

— Ты не против, я переоденусь быстренько? — спрашивает он, — а то эти брюки меня угробят.

Он скрывается в комнате, не дожидаясь моего ответа, а я разглядываю дом. Здесь пахнет кедром — все отделано им, стены, потолок. Мебель и полки для книг тоже деревянные. На стенах — семейные фотографии, фотографии Шона в футбольной форме со шлемом под мышкой. Фотографии, где он совсем маленький, играет на пляже. Снимки его родителей, счастливых, обнимающихся. На полках — старые книги, свечи, статуэтки. Маленький журнальный столик, тоже деревянный, накрыт ажурной вязаной салфеткой. На одной из полок выставлены три бумажных макета маяков, аккуратно раскрашенных, наверняка, сделанных Шоном. Сам он появляется из комнаты в потертых разодранных джинсах и серой футболке с эмблемой Нью-йоркского университета. Очень быстро Фитцджеральд достает откуда-то бутылку вина и два бокала, быстро извлекает пробку, наливает, один бокал протягивает мне. Мы поднимает их без тоста, не говоря ни слова. Да и потом еще долго молчим. Я делаю вид, что все еще что-то разглядываю. Шон стоит, опершись о стену, засунув руки в карманы.

— Спасибо, что вытащил Питера, — нарушаю я молчание, — что растормошил его и… напоил, — последнее слово произношу строго.

— Да мы по чуть-чуть, — улыбается он натянуто и утыкается взглядом в пол.

— По-моему, не очень плохо все вышло, а? Как он вообще?

— Лучше, чем я думал. Алкоголь пошел на пользу, — Шон улыбается.

И снова мы пьем вино в тишине. И снова я задаю вопрос.

— Почему ты так стараешься для Питера? То есть, с чего вдруг ты так с ним сошелся? Ты ведь буквально прилип к нему. Не подумай ничего, он о тебе очень хорошо отзывается, и ему круто с тобой, но с чего вдруг?

— Ты не поймешь.

— Я постараюсь.

— Не поверишь и вообще подумаешь, что это все чушь.

— Почему?

— Потому что я сам ни фига не могу объяснить нормально.

Он наливает нам еще вина и садится на диван. Шон начинает медленно и неуверенно, как будто сам в процессе пытается понять себя.

— Когда все это в школе началось с твоим братом, я сразу прочел про него. Не понимаю, почему ни у кого из этих мудаков не хватило ума забить в инете. В общем, когда я про него узнал, меня потянуло к нему. Прямо вот так, знаешь. Ну, не то чтобы как-то не так, а в нормальном смысле. То есть, Питер — это тот, кем я никогда не стану, но кем всегда буду хотеть быть. Он — как мое отражение где-то в параллельной вселенной. Ну вот, ты уже думаешь, что я псих. Но это правда! Говорят же, что есть вторые половинки у людей. Может, что-то подобное есть и в дружбе. Просто понимаешь, что не сможешь жить, если не станешь с человеком другом, и все тут. Я ради него на что угодно готов. И когда узнал, что он сидит дома и не выходит, прямо взбесился. Понимаешь, потому что такому, как Питер и вдруг бояться мнений каких-то обычных людей! Это глупо же, неправильно как-то. Он же лучше их всех в сто раз! И еще огонь, понимаешь, мы оба… — Шон запинается, как будто пытается подобрать слова, которые никак не идут. — Ну, у нас истории похожи. Нас связывает огонь. Блин, ненавижу, так по-идиотски звучит, как будто в книжке вычитал! Но это так и есть, как тут по-другому скажешь. Не знаю, короче. Я просто, правда, очень люблю Питера. Он мой лучший и единственный друг.