«Отважный-1» уходит в море - страница 7

В приемной толпились люди. Помощник секретаря выслушивал посетителей и советовал, к кому обратиться. Тем, кто настаивал на встрече с первым секретарем, он отвечал, что товарищ Двинский принимает только прибывших по вызову.

— Вам придется немного подождать, — сказал он мне и впустил в комнату отдыха, смежную с кабинетом секретаря. — Можете прилечь на койку, — предложил он. — Как только Борис Александрович освободится, я вам сообщу.

Койка для приезжающих… Трогательная деталь сурового фронтового быта. В обкоме знали, что на сон у партийных работников времени почти не оставалось, поэтому для них дорога была, каждая свободная минута.

Однако заснуть не пришлось. За дощатой стеной кто-то поспешно прошел и громко произнес:

— Товарищ член Военного совета!. Вас вызывает Ставка!

Двинский поспешил к телефону. Вслед за ним в коридор вошла группа военных.

Вскоре секретарь вернулся и принял меня в небольшой комнате, служившей ему кабинетом. Как обычно, он поднялся из-за стола, сделал несколько шагов навстречу, поздоровался и пригласил сесть. Одетый в суконную, защитного цвета гимнастерку, Б. А. Двинский походил на военного человека. А в остальном он был прежним. Тот же внимательный взгляд, те же скупые движения рук, тот же теплый голос. И только присмотревшись, я заметил отеки под утомленными глазами. Красноречивее слов они свидетельствовали о бессонных ночах и тяжелых заботах.

Борис Александрович вкратце обрисовал мне положение на фронте. Отвечая на его вопросы, я рассказал об эвакуации людей, колхозных машин, скота…

— А вот что делать с зерном — не знаю, — заключил я свое сообщение. — Ведь его на элеваторах и токах больше десяти тысяч тонн!

Подумав, секретарь предложил:

— Зерно, какое не успеете вывезти, раздать колхозникам. Хлеб — это их труд, их кровь. Пусть берут и прячут. Чтобы ни одного зернышка не досталось врагу!

Наступила небольшая пауза. Прикрыв рукой воспаленные глаза, Борис Александрович спросил, как в районе обстоят дела с подготовкой партизанского отряда и диверсионных групп.

— Не забывайте, — напомнил он, — подбирать на ответственные задания людей смелых, выдержанных, самоотверженных. Нужно разъяснять им, какая большая опасность их ждет. Пусть каждый подумает, сможет ли он, найдет ли в себе достаточно мужества.

Я сообщил, что в партизанский отряд подобраны достойные бойцы из жителей Марьевки, Синявки, Приморки, Морского Чулека. Подготовлено восемь диверсионных трупп, намечены явочные квартиры.

Борис Александрович одобрительно покачал головой и сказал:

— Никто не должен знать расположение отряда, тогда как каждый в отряде должен знать дорогу к противнику. Для этого необходимо иметь связь с надежными людьми, хорошо знать, на кого можно положиться, кому доверять. Это нелегкая задача. Всего сейчас не предусмотришь. В Азовском море будут действовать моряки военной флотилии. Вы получили из обкома указания?

— Да, указания выполняем. Помощь морякам оказана, лодки переправлены на левый берег Дона.

Рассказал о встрече с Куниковым. Борис Александрович улыбнулся:

— Как видно, боевой офицер. Его отряду доставили морские катера по железной дороге, но почему-то произошла заминка с выгрузкой — он забил тревогу. Ко мне добрался. Помог ему… И еще: пулемет в музее обнаружил, опять — ко мне. Вооружение на катерах недостаточное, а станковый пулемет требует лишь незначительной починки. Директор музея — человек упрямый. Пришлось вызвать его. Он начал доказывать, что у этого пулемета замечательная история. В семнадцатом году из него строчили по юнкерам у Зимнего, по белобандитам Юденича под Петроградом, уничтожали интервентов. В двадцатом году буденовцы с этим пулеметом, установленным на тачанке, первыми ворвались в Ростов… Все же пришлось убедить директора и передать пулемет морякам. Куников благодарил. — Немного помолчав, Борис Александрович добавил: — Держи с моряками связь — они выполняют ответственную задачу…

В комнату вошли второй секретарь обкома Петр Ильич Александрюк и помощник секретаря. Помощник наклонился к Двинскому и тихо сказал, что его ждут срочно вызванные товарищи.