Отвязный - страница 37

– Кейт, мы едем к нашим мальчикам! – кричит Эш с нижнего этажа.

Я подпрыгиваю на месте от неожиданности и выбегаю из комнаты.

– Ты смотрела результаты? – С надеждой смотрю на нее.

– И мы сдали, хвала Господу! – Размахивает результатами эссе перед моим лицом и танцует.

Выхватываю лист и громко охаю. Высший бал! У меня А+! Да не может этого быть! Перепроверяю свою фамилию и восторженно кричу. Эштон швыряет в меня подушку с дивана, я ловлю ее на ходу и отправляю ей назад. Она запрыгивает на диван и прыгает, что есть силы.

– Не могу поверить, что ты сама выстрадала свою последнюю работу. Такое нытье профессор читал, наверное, с содроганием сердца, – кричит Эштон.

Устало сажусь на кресло и закидываю голову назад. Улыбаюсь сама себе. Это невероятно. Я излила на несколько страниц все свои чувства, которые испытывала после отъезда Тайлера. И это действительно похоже на мелодраму всей жизни. Если еще взять во внимание, что я плакала во время процесса. Так можно рехнуться.

– Собирай чемоданы. Я узнаю, есть ли билеты на самолет. Мы не выдержим десять часов в машине. Я не настолько хороший водитель. – Эштон бежит за ноутбуком, а я так и сижу в прострации, фотографирую свои достижения и отправляю Тайлеру. Но ответа нет. И, естественно, я понимаю, что он в данный момент на выступлении.

Тяжело поднимаюсь и иду в комнату, осматриваю свой гардероб. Интересно, что необходимо взять с собой, чтобы выглядеть прилично? Беру длинную юбку в готическом стиле и к ней рубашку с рукавами фонариками, облегающие «сигаретки» и тунику с ярким рисунком на спине. Оглядываюсь в поисках достойной обуви. Так, мне нужны сланцы и балетки. Не хочу передвигаться на каблуках, наверняка, я сверну себе шею. Укладываю все это в спортивную сумку, когда заходит Эш.

– Билетов нет, – отрезает она.

– В смысле нет? Совсем? – возмущаюсь я.

– Совсем нет. Теперь я чувствую, что нам нужен план «Б». – Эштон оглядывает комнату и останавливает свой взгляд на моих вещах. – Это все, что ты собралась с собой взять?

Смотрю на нее непонимающим взглядом.

– И что? Еще пару джинсов и футболок и этого достаточно. – Минимализм – это мой стиль.

– А платья? Это же Лос-Анжелес, ты ведь не сможешь двигаться там в сланцах. Согласись, это больше в стиле Тайлера, – хмурится она. – А еще то красивое белье возьми. Мало ли.

Закидаю в чемодан еще пару вещей и нахожу пустой флакон без наименования из-под лекарства.

– Что это? – спрашиваю Эштон.

– Без понятия. Там есть название? – Протягивает руку и забирает у меня флакон.

– Странный флакон. – Она озадаченно смотрит на меня, а я развожу руками. – Наверняка это не твоё, ведь так?

– Ты думаешь, что там были наркотики? – спрашиваю ее в лоб.

Она молчит и все еще пялится на предмет в ее руках. Открывает его и нюхает.

– Пахнет чем-то сладким. Это не метамфитамин, точно. – Пожимает плечами. – Что? У меня был друг наркоман. Я точно знаю запах мета.

– Тогда что это? Я видела, как Тайлер прячется, чтобы выпить их. И довольно часто. – Может, лекарства?

– Бред, для чего ему прятаться, тем более от тебя. – Пока мы гадаем, у Эштон приходит сообщение на телефон.

– Ох, я не могу это пропустить. Садись. – Она хватает пульт от телевизора и включает MTV. – Сейчас начнется выступление.

Я во все глаза разглядываю огромную сцену. Операторы крутятся и со всех сторон показывают разные ракурсы. Я вижу, как Тайлер выходит на сцену стадиона без рубашки в черных штанах и разговаривает со зрителями. Он объясняет, что их группа на разогреве. И они счастливы выступать перед таким количеством фанатов легендарных групп. Он говорит, что они исполнят песню собственного сочинения. И последние его слова заставляют меня чуть ли не упасть в обморок.

– Я знаю, что ты сейчас смотришь на меня. Кейти, я с ума схожу от того, что скоро уже увижу тебя. Скучаю по тебе, малышка.

Он хватает микрофон и поет песню, посвященную мне.

Не могу поверить, что он только что сказал это! Он поет для меня. Тайлер бесподобно смотрится на сцене, безупречно. Его прическа, тело и манера поведения на сцене… невероятно красиво. Он как рыба в воде. Я никогда не видела, чтобы он так танцевал при мне. Его гибкость и чувство ритма поражают. Чтобы он не делал, – прыгает или танцует – его голос от этого хуже не становится. Я наблюдаю, как он выходит прямо к толпе слушателей и спускается, пожимает руки, протянутые через решетки. Он ненормальный.