Overlord. Том 3. Кровавая валькирия - страница 17

— Почему стоим?.. — взволнованно спросили сзади. Но едва первая вампирша собралась ответить, как в неё вперился ледяной взгляд госпожи Шалтир. Вампиршу пронизала дрожь.

Она прекрасно знала, что характер госпожи не отличается мягкостью и снисходительностью. По спине вампирши пробежал холодок. Шалтир, которую вампирша несла, словно принцессу, с недовольным видом дёрнула ногой. Мгновенно поняв намёк, та ослабила хватку, и Шалтир легко спорхнула на землю, будто птичка, выпущенная из клетки. Первыми земли коснулись стройные ножки в туфлях на высоком каблуке, а следом опустился и длинный подол платья с кринолином, вновь скрыв их.

Наконец оказавшись на твёрдой земле, Шалтир раздражённо поправила искрящиеся серебром волосы и слегка размяла шею. Обе вампирши испуганно сглотнули под леденящим душу взором своей хозяйки.

— Ну, и что случилось?

Шалтир отказалась идти через лес сама, потому что это было чересчур утомительно, да и запачкать только что вылизанные туфли ей совершенно не хотелось. Была и ещё одна причина, однако среди спутниц Шалтир никто о ней даже думать не осмеливался, не то что озвучивать её. Во всём Назарике можно было по пальцам пересчитать людей, которым хватило бы на это храбрости.

Вампирша, удостоившаяся чести заменить Шалтир её собственные ноги, посмела остановиться без приказа. Непростительно. Какой толк в ногах, которые действуют по своему хотению? Вампиршу следовало примерно наказать. А уж как — зависело от причины остановки.

Всё это читалось в тоне, которым Шалтир задала роковой вопрос. Прислужнице ещё повезёт, если госпожа ограничится наказанием: в голосе Шалтир звучала отчётливая жажда убийства.

Власть над жизнью всех жителей гробницы Назарик, кроме тех, кто был создан самими высшими существами напрямую, находилась в руках стражей этажей или стражей уделов, которым они подчинялись. Поэтому любой слуга Шалтир, впавший у неё в немилость, рисковал быть уничтоженным на месте.

Вампирша, прекрасно это знавшая и ощущавшая, что произнесённые сейчас слова могут стать её последними, смиренно проговорила:

— Прошу меня простить, госпожа. Я угодила в капкан.

Шалтир перевела взгляд на стройные ноги вампирши. В одну из них и впрямь впились мощные, грубо выкованные стальные зубья. Капкан явно был рассчитан не на людей, а на сильных диких животных вроде медведя — человеку, будь он даже в поножах, ударом раздробило бы кость. Однако вампиры совсем другое дело.

Зубья капкана вонзились в ногу вампирши, однако не наблюдалось ни признаков того, что её нога сломана, ни даже того, что она вообще ощущала какую-либо боль. Одной из особенностей вампиров было снижение физического урона. Нанести им существенный вред можно было лишь оружием из серебра или других материалов с аналогичными свойствами, а также магическим оружием. Капкан же, выкованный из самого обыкновенного железа, хотя и пронзил ногу вампирши, наносил ей совершенно ничтожный урон. Стоит только открыть капкан — и раны мгновенно затянутся.

Однако со второй своей функцией — затруднить перемещение противника — капкан вполне справлялся.

На железных зубьях не было яда, так что, очевидно, он и не предназначался для убийства. Судя по всему, задачей было лишь замедлить вражеский отряд, отяготив его обузой в виде раненого товарища.

Шалтир покачала головой, мол, что с вами поделаешь, и милостиво бросила:

— Так поторопись и освободись уже.

— Да! Я сейчас!

Повинуясь приказу Шалтир, вампирша немедленно ухватилась тонкими руками за зубастые створки и без труда развела их в стороны. Капкан поддался нечеловеческой — превышающей даже медвежью — силе и разжал челюсти, выпуская пойманную добычу.

Хрупкая красавица разжала медвежий капкан. Поистине сюрреалистичное зрелище для большинства людей — но совершенно заурядное для тех, кто сведущ в способностях вампиров.

— Однако же, раз тут стоит капкан, значит, где-то рядом и те, кто его поставил. Должно быть, мы почти на месте, — задумчиво молвила Шалтир, разглядывая ловушку.

— Да. Пожалуйста, подождите немного…

Вторая вампирша, следовавшая в хвосте процессии, бросила на землю свою бревнообразную ношу. Это был иссушенный человеческий труп, превратившийся в мумию. Но труп был непростым — иначе зачем бы потребовалось тащить в такую даль бесполезный груз? Брошенное на землю тело дёрнулось. Из иссохших пальцев вытянулись длинные когти, а сияющие алым, как у вампирш, глаза таращились в никуда, пустые и лишённые даже проблеска сознания. Из приоткрытого рта выглядывали заострившиеся клыки.