Овощи души

стр.

Егор Кизим

ОВОЩИ ДУШИ

Овощи души (стихотворения)

$$$
Мы выросли из губ мотоциклиста,
Умеренного садо–мазохиста.
У братьев есть на энском месте выступ,
А у сестры — божественная ямка.
Когда кругом мокрица зацветет
И гомика полюбит лесбиянка,
Полюбит, поцелует и убьет,
И выйдем мы работать в огород
С граблями, тяпками —
То зазвучит тальянка.

Из цикла «Овощи души»

1
Не разогнать рукой тяжелый сон укропа
И раков отварных не воскресить.
Уйду! Уйду, захлопнув крышку гроба.
Мне надоело в этой кухне жить!
И угождать своей кривой кухарке,
Шизеющей от порчи на глазах.
Не верю я величию заварки,
Разбиты колбы в древних термосах.
2
Я видел… они убивали младую морковь
И вилами алчи пронзали невинный картофель,
И, цапая липкими лапами стерву–любовь,
Из чашечки сербали черное мертвое кофе.
Они рассуждали о благе каких‑то существ
В фасонных костюмчиках цвета толченого перца,
О высших потребностях негентропийного сердца
И строили клетки из жиро–белковых веществ.

Ого–го! 

Какая шелудивая погода!
Какое запустение во всем!
Знакомый запах сероводорода
Напомнил нам о близком и родном.
Брыластый дед, трусливо озираясь,
Глотнул лосьон, занюхав кулаком.
Из глубины печального сарая
Выныривает бабка с синяком.
Иссохшая, с мертвецкими губами,
В руках — ведро: помои для свиньи
Она мешала, окропив слезами,
Не для себя старалась, для родни.
— Эй, бабушка, вы Пушкина читали?
— Ну, че ты, милай, мне не до того.
Слыхала, есь такой, надысь награду дали,
В газете пишуть: дескать, ого–го!

ТЕТЯ НАТА 

Среди севрюги, дичи, фруктов и грибов,
Колбас копченых и полукопченых
Поет единство теплых голосов,
Блаженной страстью окрыленных.
О чем ты думаешь, цыпленок «табака»,
Когда твои румяные бока
Блестят, пьянящий запах источая,
И взоры томные прельщая?
Великолепием петрушки окружен,
Зачем ты ноздри у гостей щекочешь?
К столу несут шампанское, крюшон…
А ты испить прозрачный сок не хочешь?
Воззри! Бокал искрится лучезарный,
В нем сок абхазских лоз янтарный.
Кругом веселье льется, плещет через край.
А ты тоскуешь, золотая птица.
Слезай с тарелки! Будем веселиться,
Фарфор китайский лапой разбивай!
Неужто сердце у тебя остыло?
(Тебя же вынули недавно из печи.)
Ведь ты же птица, ты же не кобыла.
Вставай, птенец, вставай
И тост за здравие кричи:
— Виват, виват! Вы — гений, тетя Ната,
Великий гений мясокомбината!

ИСТОРИЧЕСКИЕ СТИШКИ 

Хилая корова
На луну взирает.
Секретарь райкома
Мимо проезжает.
Помотал главою,
Вперил очи вверх
И корову должной
Критике подверг.
$$$

Летят на землю снега лопухи,

Кленовые и фиговые листики.

Как много еще в небе чепухи,

Как много всякой гадости и мистики.


Коровы замерли. Их голоса

Уж не поют печальным баритоном,

Из глазок капает лазурная слеза,

А воздух пахнет вешним самогоном.


Быки усталые надменно хмурят бровь,

Но обниматься их совсем уже не тянет.

Еще жива рогатая любовь,

По свету бегает и пошло хулиганит.


$$$

Кто познает тебя — будет маяться,

Будет сердце его донимать.

Забери свои груди, красавица,

От тебя уже стонет кровать.


Пусть другой тебя любит и нежит,

Поощряя твои полюса,

Но когда‑нибудь он тебе врежет

За разбойный твой рот и глаза…


Светит месяц, тоскою затертый.

Для чего ему туча–жена?

Тебе нравится каждый четвертый,

Ну, а мне, к сожаленью, одна.


Что ты лезешь ко мне? Убирайся,

Натяни свой телесный чулок.

Если он тебя просит — отдайся,

Пусть узнает, что ты — королек[1].

Отрывок из поэмы «Задарма»

Часть 1
Весна. Овации. Кобзон.
Гнусавит кто‑то в микрофон.
На площадях туда–сюда
Снуют ударники труда.
Один — горбат и сиволап —
Купил говядины. Доволен.
Улыбка ржаво расцвела.
О, боже! Как он измусолен!
Другой, корябая затылок,
Зажал клешней пяток бутылок,
И заскорузлый пиджачок
Его свисает на бочок.
А третий, с рожей сварабливой,
На самого христа роптал.
Четвертый, с девочкой сопливой,
В очередях судьбу искал.
Буфетчица с обширным брюхом
Дралась со щупленьким главбухом.
(Он для нее не идеал,
Коль суть мужчины потерял.)
На почве глинистой скандала
Валялся скрученный шофер.
Ему, наверно, было мало,
Когда он поллитровку впер.
А в небесах, перед толпою,
Презрев природу и закон,
Сроднившись с черною дырою,
Терзая смачно корнишон,
Плыла корявая Мегера
На дивных крыльях протеже.
Кричали ей: «Слезай, холера!