Озаренные - страница 16

— Звони, — сказал Коликов, выходя из номера.

Алексей даже не оглянулся. «Какая гадость!» — подумал он.

Министр по пути из Кузбасса задержался в Челябинске. Алексей уже перестал надеяться на его скорое возвращение и по-прежнему продолжал работать над заменой электрических моторов пневматическими.

— Вам звонят, звонят, прямо телефон оборвали, — на исходе второй недели ожидания сообщила Алексею дежурная по гостинице. — Звоните вот по этому телефону.

Оказалось, срочно вызывали в министерство.

В шестом часу вечера Алексей вместе с Каржавиным входил в кабинет заместителя министра. В огромной комнате с окнами на площадь Ногина было пусто и скучно. Скуку навевали обои из коричневого линкруста.

Заместитель министра, невысокий, лысеющий, с желтоватым усталым лицом, казался школьником за огромным, как бильярдный, столом, на котором одиноко белел блокнот.

Он приподнялся и, неловко нагибаясь, подал через стол руку Алексею.

— Наш «мозговой трест» всегда приглашать надо, — недовольно сказал заместитель министра и нажал кнопку звонка. Но в это время в кабинет уже вошел председатель технического совещания и с ним молодой осанистый инженер.

— Садитесь. А вы рассказывайте, что у вас там на «академии» вышло, — сказал заместитель министра председателю технического совещания. — Ох, и мастера проволочек...

— Савва Антонович, мы переслали вам протокол, — предупредительно сказал молодой инженер и осторожно опустился в кресло.

— У меня не хватает времени с совещания на совещание попадать, — резко произнес заместитель министра, — а у вас, особенно в техсовете, пишут протоколы объемом не меньше, чем псалтырь... Почему завалили «Скол»? — обратился он к председателю технического совещания. — Министр и заместитель узнают в последнюю очередь... Я сегодня в ЦК докладываю, что испытывается машина со спряженным конвейером, а выходит — ее сняли с испытаний. В ЦК уже известно!

— Товарищу Заярному не стоило жаловаться раньше времени, — сказал председатель технического совещания.

— Я не жаловался, — вспылил Алексей.

— А хотя бы и жаловался, — перебил его заместитель министра, — он своего добиваться должен...

— Мы не вынесли определенного решения по «Сколу», — вставил молодой инженер.

— Еще хуже, — разозлился заместитель министра и поднялся из-за стола. — Просто замариновали... Чем плох «Скол»? Почему не пошел на «Капитальной»?

Заместитель министра прохаживался вдоль стола, выслушивая объяснения начальника технического совещания, а Алексей пытался догадаться: кто сообщил в ЦК — Каржавин, Верхотуров? Или, может, кто-то из аппарата ЦК был на техническом совещании.

— Да ведь все это натасканное, — останавливая председателя технического совещания, сказал заместитель министра. — Надуманное! Вы это должны понимать, Андрей Андреевич. Конвейер отказал! Уголь не угрызли! Любую машину нужно доводить... Чего добились тем, что испытания прекратили? — И после короткой паузы добавил, уже обращаясь к Алексею: — Будем испытывать вашу машину. Продолжим испытания.

— Академик Верхотуров советует испытывать на пластах крутого падения, — сказал Алексей.

— Тут уже вы хозяин. Каржавин вам поможет подобрать шахту.

— На «Глубокую» передать надо, — сообщил Каржавин.

— Составь записку — объясни, где и что для этого нужно, — снова усаживаясь за стол, сказал заместитель министра. — Только протоколов не пиши, как техсоветчики, а действуй...

— Сегодня вечером засядем вместе с Заярным! — весело поглядывая на председателя технического совещания, произнес Каржавин.

— Газовая шахта. Инспекция не разрешит, — уверенно заявил молодой инженер.

— Нам разрешит! У нас теперь в резерве кое-что есть, — еще задорнее произнес Каржавин.

— А вы объяснение садитесь писать, почему со «Сколом» ничего не решили, — хмуро сказал заместитель министра председателю технического совещания. — От меня ЦК требует...

По субботам в Белопольском угольном тресте проходили совещания.

В двухсветном зале заседаний, обставленном резной дубовой мебелью, собирались начальники шахт района обсудить итоги прошедшей недели.

В районе эти совещания называли «большой обедней», в отличие от «малых обеден» — совещаний по селектору, — они тянулись по три-четыре часа.