Озаренные светом Рождества - страница 17

Хрустнули дрова в камине. Мэган вскинулась как ошпаренная.

Кайл удивленно поднял брови.

Подавив судорожный спазм в горле, она опять села, стараясь держаться от него на безопасном расстоянии. Впрочем, бывает ли безопасное расстояние при неминуемой угрозе?

Наконец она легла, повернувшись к нему спиной.

— Спокойной ночи, — донесся до него трепетный, приглушенный голос.

Интересно, этот сдавленный полусмешок с его стороны действительно прозвучал или ей почудилось?

— Мэган?

— Угу? — откликнулась она, притворно зевая.

— Двигайтесь ближе.

У нее замерло сердце.

— На расстоянии пяти футов вы все равно не согреетесь.

Какое-то время она боролась с собой. Но нет, так и не придвинулась. Зато придвинулся он. А что оставалось делать?

Большое, твердое тело уютно прижалось к ней. Колени уткнулись под ее коленки, а рукой он обнял ее поперек туловища и немного подтянул к себе. Мэган сделала глубокий вдох, стараясь укротить биение сердца.

Ее ягодицы терлись о жесткую, шершавую поверхность мужских джинсов, ноги от бедра до колена прижимались к каменной твердыне мускулов. Но что беспокоило ее больше всего, так это его рука.

Ладонь Кайла покоилась на ее талии. Казалось, еще немного — и он коснется груди.

Оставалось совсем чуть-чуть…

В голову закралась предательская мысль. Что, если наплевать на все предостережения рассудка и самой устремиться навстречу опасности, самой броситься в его объятия! Изо всех сил прикусив губу, Мэган подавила готовый вырваться непроизвольный стон.

Завтра этот человек уедет, а она останется. Ей вовсе не улыбается во второй раз лечить свое разбитое сердце. Слишком плохо поддается оно лечению. Она твердо знала: доверие всегда ведет к обману, а радость кончается разочарованием.

Но тогда почему так хочется поверить в его дурацкое намерение вылечить ее от старой боли, связанной с Рождеством? И почему так захотелось поверить его обещанию вести себя по-джентльменски?

— Доброе утро…

Кайл обернулся. Его прелестная хозяйка выглядела хорошо отдохнувшей. Сам же он провел почти всю ночь без сна. Когда держишь в объятиях красивую спящую женщину, сон превращается в недостижимый, ускользающий мираж.

— Это что, завтрак? — спросила она охрипшим от сна голосом.

Интересно, мелькнула у него мысль, возникает ли в ее голосе тот же надтреснутый тембр, когда она предаться любви? И как бы в этом случае прозвучало его имя, вырываясь из ее уст вместе с прерывистым дыханием?

—Кайл! — произнесла она уже громче, выводя его из задумчивости.

С немалым трудом он заставил себя вернуться с небес на землю.

—Да, завтрак, — подтвердил он.

—Пахнет аппетитно. — Мэган уже облачилась в халат и перехватила талию поясом, туго затянув концы.

Молодой человек испытал сильнейшее желание развязать его, увидеть, как соскальзывает с плеч и падает к ногам тяжелая материя.

Но нет, он дал слово.

Одному Богу известно, как трудно было это слово сдержать — особенно, когда во сне ее круглый зад соблазнительно упирался ему в живот и ниже. Щека Мэган покоилась на его согнутой руке, а волосы веером разметались по его груди. Он лежал неподвижно, подавляя в себе желание, думая о том, что нужно сделать, чтобы очаровательная Мэган заново поверила в Рождество.

Но наступило утро, а Кайл нисколько не приблизился к своей цели.

Она вошла в порядком выстуженную за ночь кухню, и он снова отвернулся к плите. Мэган стучала легко и бесшумно, будто скользя. Даже спиной Кайл ощущал, как, подобно свежему ветерку, от нее повеяло женственностью.

Увидев хозяйку, Снежок радостно заскулил, преданно заглядывая ей в глаза, но тут же, в ожидании новых подачек, опять устремил внимание на Кайла.

—Ну вот, уже переметнулся к другому. Где твоя собачья верность? — мягко усмехнулась Мэган.

— Да нет, — возразил Кайл, — просто кто на раздаче, тот и царь, и Бог.

Мэган села на корточки и ласково потрепала пса. Снежок честно старался поделить внимание между ней и плитой.

Обернувшись, Кайл заметил, что она тоже, подобно Снежку, глядит на него своими большими, кроткими глазами.

—Как вам спалось? — доброжелательно спросила она приятным, нежным голосом.

— Как в аду, — брякнул он.