Озаренные светом Рождества - страница 50

Кайлу хотелось бы стереть всякий след о нем из ее души вместе со всеми прочими горестями. Но получалось, что того единственного, в чем она нуждалась больше всего, он как раз и не мог ей дать. Не мог дать ей будущего. И потому теперь он, еще больше, чем когда-либо, не хотел возвращаться домой… не хотел терять Мэган.

— Едем со мной в Чикаго!

Глаза ее изумленно расширились, боль сменилась в них потрясением.

Он и сам был не меньше удивлен своим скоропалительным предложением. Но теперь, когда оно прозвучало, стало ясно: сделать это необходимо. Кайл хотел, страстно хотел, чтобы она уехала с ним — насовсем, навсегда! Чтобы всегда любить ее и заботиться о ней, голубить и лелеять… и все такое прочее, что прежде казалось ему глупой сентиментальщиной.

— С тобой в Чикаго?

Кайл кивнул, и сердце у него замерло от вспыхнувшей надежды вперемешку с боязнью быть отвергнутым.

Из уголка ее глаза выкатилась слеза и медленно потекла по щеке. Так же медленно Мэган покачала головой.

— Я не могу, — с трудом прошептала она. Рыдание перехватило ей горло. — Моя жизнь — здесь.

Кайл почувствовал, как невыносимая боль рассекает прочную стену его здравомыслия. Мэган прижала руку к груди, как бы в стремлении не поддаться соблазну невозможного.

— Я больше не могу жить в большом городе… Я пережила это однажды… Не смогу заново проходить через все это. — Она моргнула. — Пожалуйста, не проси меня пытаться еще раз.

И Кайл понял: он не имеет права снова подвергать ее такому испытанию.

— Ничего страшного, — продолжала Мэган, стараясь придать голосу бодрость. — Ведь ты ничего не обещал.

— Мэган, ты не…

— Все в порядке, — перебила она. — Мы оба одиноки, и такое приключение было вполне естественно. Это не то чтобы…

— Перестань! — злость, досада, горечь разочарования охватили его с такой силой, как никогда в жизни. Он крепко стиснул ей запястье, другой рукой схватил за плечо. — Не смей принижать и обесценивать то, что мы с тобой пережили вместе… то, что переживаем сейчас. Не смей называть это приключением!

Она выдержала его яростный взгляд храбро, не моргнув. Кайл настолько же был восхищен ее выдержкой, насколько возмущен словами.

— Тогда скажи, как ты это называешь, — негромко проговорила она.

— Будь я проклят, Мэган, это больше, чем приключение!

— Разве?

Пожалуй, Кайл не отважился бы определить свои чувства как нечто более глубокое. Но тут он вдруг представил себе следующие рождественские праздники — без Мэган. Еще одна карусель приемов и вечеринок. Ну и конечно же, Пэм с Марком пригласят его в гости. Он будет играть с Рэймдом и Уитни и качать их на коленях. И все равно каждую секунду ощущать, что они не в силах заполнить то свободное пространство в сердце, которое должно быть отдано его собственным детям.

Словно издалека, Кайл услышал голос Мэган и, моргнув, очнулся от своих дум.

— Давай просто возьмем из этого времени все хорошее, и пусть наши воспоминания останутся с нами навсегда. — Она оказалась сильнее. — Это было замечательное время. И я благодарна тебе за то, что ты подарил мне его.

Подняв Мэган на руки, Кайл понес ее в гостиную, гася по дороге свет.

На сей раз их любовь была совсем иной. Это был акт, исполненный то нежности, то безрассудного отчаяния, но неизменно страстный.

Когда же накал страсти угас, у Кайла осталось только одно чувство — сожаление. Сожаление о том, чтб могло бы быть, но никогда не случится. Сожаление, что каждому из них уготовано следовать своим путем.

Он прижал ее к себе и вдруг почувствовал каплю влаги на своей груди. Мэган молча плакала.

— Ты останешься обедать?

— Если ты приготовила для двоих, — невесело улыбнулся Кайл.

Мэган обрадовано вздохнула.

У нее в холодильнике лежала небольшая индейка. Мэган купила ее ко Дню Благодарения, да так и не приготовила, решив, что, в общем-то, нет смысла устраивать праздник для самой себя.

Хорошо, что индейка сохранилась до сегодняшнего дня — ее первого в жизни настоящего рождественского обеда.

Впрочем, и этот обед не станет подлинно рождественским, мешать будет привкус одиночества, который уже ощущается в воздухе.

В сущности, этот обед обещал быть худшим из всех.