Ожидание праздника - страница 2

Итак, до Вас дошла сплетня: Вы – чья-то любовница.

В двадцать лет – это звучит оскорбительно.

В тридцать – оскорбительно…но не так, чтобы уж очень.

В сорок – Вы загадочно улыбаетесь в ответ на сообщенную Вам стареющей коллегой новость.

В пятьдесят – это комплимент.

В шестьдесят – еще какой комплимент!

А в семьдесят – Вы сами с удовольствием рассказываете всем желающим послушать: «Он любил меня безумно!»

Алина стояла у проезжей части, вглядываясь в номера проезжающих мимо микроавтобусов. День был солнечный, ласковый, и на душе все пело и звенело. Вчера мама купила ей новые брючки – те самые, которые она выпрашивала у нее месяц, из-за которых пришлось даже поругаться, крича со слезами: «Да, что вы за родители такие, вечно у вас денег на меня нет!». Но все было позади, и теперь обновка плотно и уютно облегала тело. Когда вчера мама принесла покупку, Алина вспыхнула от радости, чмокнула в щеку, вздохнувшую тяжело мать, и побежала к зеркалу на примерку. Она не могла дождаться утра, чтобы надеть брючки и поехать в школу, предвкушая восторги подружек. А эта, воображавшая бог весть знает что, о себе Нелька, вообще должна лопнуть от зависти!

Ага, вот и нужная маршрутка! Алина взмахнула холеной ручкой, и микроавтобус плавно подъехал прямо к тому месту, где стояла девушка. Алина встряхнула белокурыми кудряшками, забралась в салон, устроилась на переднем сидении и стала предвкушать тот фурор, который она произведет среди одноклассников. На мгновение она оторвала взгляд от окна и заметила, что водитель посматривает на нее в зеркало обзора. «Вот, глупый, – усмехнулась Алина, – так ведь, и врезаться недолго!». Теперь она уже не устремляла невидящий взгляд в окно, а периодически смотрела в зеркало и видела в нем отражение больших карих глаз, вопросительно глядящих на нее. Глаза были красивые! Алина стала украдкой рассматривать водителя: тот был молод, темноволос, широкоплеч. Он снова взглянул на девушку. «И как мы еще едем? Он думает, что может заинтересовать меня, но он всего лишь водитель. Хотя, конечно, мальчик симпатичный, и маршрутка может принадлежать лично ему, но все равно, это не мой уровень».

Подъезжали к Алининой школе. Стараясь сказать, как можно мелодичнее, Алина с улыбкой попросила: «Вот здесь остановите, пожалуйста!». Водитель притормозил, обернулся – он действительно был красив, и произнес: «Девушка, Вы так и не расплатились за проезд!».

Алина густо покраснела, сунула ему в руки деньги и, не дожидаясь сдачи, побежала к школе.

– Игорь Александрович, это просила передать Вам Катюша в том случае, – медсестра запнулась на секунду, – если операция закончится неудачно.

Игорь Александрович взял пухлый конверт, старательно подписанный круглым детским почерком, и сунул в карман халата, т.к. в эту самую минуту в него вцепился день в образе вошедшего Петра Семеновича – обычный день для оперирующего хирурга. Сегодня день был к нему немилосерден: операция, прямая светящаяся линия на мониторе, закрытое простыней тело на каталке, растерянные родственники с вопрошающим взглядом: «Как же так, доктор?». А ему хотелось кричать: «Я – не Господь Бог!».Да, сегодня ему не удалось быть богом.

О письме он вспомнил вечером, когда Ниночка принесла ему в утешение крепкий кофе и свою готовность разделить с ним его проблемы: «Хочешь, поедем ко мне? Мама уехала к сестре на два дня». Он отрицательно покачал головой, закурил, откинувшись в кресле. Ниночка догадливо растворилась. Он устраивался поудобнее в кресле, когда почувствовал, что карман оттопыривается и содержит в себе: «Письмо», – вспомнил он. Достал, повертел в руках. Вставать за ножом было лень, Игорь Александрович надорвал конверт, достал несколько листочков в клетку, вырванных из школьной тетради и погрузился в чтение.

«Уважаемый, Игорь Александрович! Дорогой Игорь (так хочется сказать без отчества, но все-таки) Александрович!

Если Вы читаете это письмо, значит, несмотря на все ваши усилия и усилия Петра Семеновича, операция закончилась совсем не так, как хотелось бы. Но я готова к этому. Пять процентов надежды – это так много, потому что это надежда. И так мало по отношению к 95 процентам. И если Вы держите мое письмо в руках, значит, Ваши руки уже никогда не коснутся меня, а еще это значит, что моя подготовка к нашей последней встрече не пропала зря…