Озорной вампир - страница 20

— На твоем месте я бы беспокоился о собственной шее, Грегор. — Глубокий голос Кейдена эхом отозвался в крошечном кабинете. На секунду Йену показалось, что мужчина онемел. — Ты не так всемогущ, как думаешь.

Йен усмехнулся. Ему нравилось, когда окружающие недооценивали его. Это облегчало ему работу. Он остановился в дверях и снова повернулся к Макалистеру.

— Передавай привет Аристову при следующей встрече. Скажи ему, что я надеюсь увидеть его в ближайшем времени.

Директор не потрудился ответить. Он просто встретил взгляд Йена и выдержал его. Ублюдок не съежился. Йен мог, по крайней мере, уважать это. Он бросил последний веселый взгляд в сторону Кейдена, прежде чем покинуть офис. Отличное начало дня.

Глава 6

— Это что, соревнование, кто из нас самый сумасшедший саморазрушитель?

Саша закатила глаза, услышав комментарий Эни. Эни была дикой, но не саморазрушительной. Ну, а Саша?… Да, у нее определенно был какой-то психический дефект. Или желание смерти. Или и то, и то.

Она должна увидеть его снова.

— Если понадобится, я пойду одна. Просто скажи мне, где будут проходить сегодняшние бои.

Боевая арена перемещалась с места на место, чтобы не привлекать излишнего внимания. Сверхъестественный мир имеет свои правила, как и мир земной. Бои в клетке насмерть с единственной целью заработать немного денег, определенно не одобрялись в обоих мирах.

— В прошлый раз тебе повезло, Саша. Думаю, лучше не искушать судьбу.

Судьба определенно искушала ее.

— Я никого не искушаю. — Это была правда. Ущерб уже был нанесен. Связь была необратима. — Как я уже сказала, мне не нужен сопровождающий. Просто укажи мне верное направление, и я пойду одна.

— Что тебе нужно, — начала Эни, — так это удар по голове, чтобы до тебя хоть что-то дошло. Берсерк, привязавший вампира — худшее предзнаменование, которое я могу придумать. Ничего хорошего из этого не выйдет, Саша. Будь благодарна, что твоя душа вернулась, и уходи. Это единственный выход.

Саша знала, что Эни прикроет ее, но все было не так просто. Не то чтобы она не хотела уйти. Просто она думала, что не сможет. Связь с берсерком. Она притягивала ее к нему. Бороться с этим было все равно, что пытаться остановить смену времен года.

— Я не могу уйти. Я не жду, что ты поймешь.

— Это отговорка, Саша, и ты это знаешь. — Для человека, которому так не терпелось услышать сплетни о ее первой встрече с берсерком, Эни определенно сменила тон. — Ты напрашиваешься на катастрофу. Нет других вариантов, чтобы все закончилось хорошо, кроме того, что ты будешь держать дистанцию. Если он не убьет тебя сегодня вечером, будет только вопрос времени, когда член его клана выполнит свою работу.

Саша не могла этого объяснить, но инстинкт подсказывал ей обратное. Он не причинит ей вреда, и она не думала, что он позволит кому-то обидеть ее. Конечно, Саша умела лгать самой себе. В течение многих лет она питалась ложью, заставляя себя верить, что Саид испытывал к ней нечто большее, чем просто дружбу. Может быть, это было то же самое, и «инстинкт», который она слушала, был не чем иным, как ее собственными глупыми надеждами.

— Я буду держаться на расстоянии. — Это было обещание, которое она на самом деле не думала, что сможет сдержать. — Мне нужно удовлетворить свое любопытство, иначе оно сожрет меня заживо. — По крайней мере, это было правдой. Проснувшись на закате, она первым делом подумала о сильном магнетическом берсерке. Сухой жар обжег ей горло, и она сглотнула, словно пытаясь унять жжение. Пройдет немного времени, и жажда возьмет верх, и она отправится на поиски берсерка, поможет ей Эни или нет.

Выражение лица Эни стало настороженным.

— Первый признак опасности, и мы уходим.

Саша кивнула.

— Идет. Ты знаешь, куда мы едем?

В ответ та печально вздохнула.

— Да. Знаю.

Саша знала, что подруга что-то скрывает от нее. Она не собиралась жаловаться на это. Чем больше времени у них будет, тем лучше.

— Ладно, хорошо. Давай уберемся отсюда, пока Саид не привлек меня для разговора. — Она неделями избегала своего создателя. Сейчас ей не хотелось ни о чем разговаривать с Саидом. Особенно когда ее сердце все еще болело и болело от того, что ее бросили.