Падающая звезда - страница 7

— Нет-нет… Понимаете, место обнаружения аэролита для моих экспериментов было совершенно не важно. Мне и в голову не пришло кому-нибудь об этом говорить.

— А вот для нашего дела это очень важно. Вы и сами это поняли, как только увидели камень на ложе из тимьяна. Сочетание аэролита и конкретного растения — это послание вам, сэр. Послание от доктора Колумбайна, которое звучит примерно так: «Профессор Хардкасл, я жив и не забыл своих угроз. Я могу пробраться в ваш дом в любое время. А пока я просто выжидаю, выбирая подходящий момент».

— Он собирается напасть на моего сына?

— Вот именно. В течение сорока восьми часов он убьет вашего сына в вашем же доме.

Профессор смертельно побледнел:

— Господи боже! Какое зловещее предсказание! Откуда вы это узнали?

— Я вернусь сюда завтра утром, тогда все и объясню.

— Но моему сыну грозит смерть! Зачем только вы сказали мне об этом?

— Это было необходимо. Завтра я сделаю все, что смогу, чтобы спасти вашего сына, — но мы должны понимать, что наш противник — не просто безумец. Он на редкость изворотливый безумец.

— Пожалуйста, не уезжайте!

— Я должен сделать кое-какие необходимые приготовления. Будьте добры, передайте мне веточку тимьяна со стола. Спасибо, профессор.

Мы с профессором — я на диване, он с несчастным видом притулившись на краешке кресла — внимательно следили за Холмсом.

А Холмс подошел к окну, где было больше всего света. С присущей ему сосредоточенностью он изучал стебель и листья растения.

— Это богородицына трава, более известная как дикий тимьян. Многолетний полукустарник, предпочитающий незатененные песчаные участки, в особенности вересковые пустоши; цветки — круглые, фиолетово-красноватые. — Холмс поднес тимьян к носу. — Сильный аромат, — добавил он и принялся внимательно разглядывать стебель растения. — Очевидно, доктор Колумбайн сделал это растение своей визитной карточкой преднамеренно. Так, а теперь дайте-ка посмотреть… Ага! — довольно воскликнул Холмс. — Сейчас узнаем, сможет ли эта веточка рассказать нам о Колумбайне больше, чем ему того хотелось бы. — Вытащив из кармана визитную карту, Холмс положил ее на небольшой столик у окна лицевой стороной вниз. Затем ловко достал из кармана брюк швейцарский армейский нож и острым лезвием принялся аккуратно скоблить один из стебельков.

— Мистер Холмс, ну что там? — нетерпеливо спросил профессор. — Что вы обнаружили?

— Одну минуту, сэр.

— Вы сказали, что тимьян часто растет на пустошах. Наверное, этот безумец сорвал его на вересковой пустоши Хэмпстеда — она всего лишь через дорогу от моего дома.

— Ах, профессор, это вовсе не обязательно. Но этот стебелек сам расскажет нам о своем происхождении.

Насколько мне было видно с моего места, со стебля на белую визитную карточку падали какие-то крошечные темные частицы. Холмс внимательнейшим образом изучил их, разровняв по ширине визитки ножом.

— На самом деле, — уверенно заговорил он, — этот тимьян рос возле железной дороги, ведущей к станции Кингс-кросс, которую обслуживает Большая Западная железная дорога.

— Но как?! Я не понимаю… — Профессор в изумлении качал головой.

— Профессор, вы, разумеется, знаете, что из паровозных труб вырываются не только дым и сажа, но и крошечные частицы непрогоревшего угля. Уголь, добываемый в наших краях, очень твердый и никаких следов на бумаге не оставляет; уэльский же, напротив, весьма мягок и отлично пачкает бумагу. По цвету он похож на уголь, какой используют художники. К листьям тимьяна пристало множество угольных крошек — следовательно, растение сорвали неподалеку от железной дороги. Уголь, без сомнения, из Уэльса — обратите внимание на черные отметины на моей визитке. Отсюда я заключаю, что тимьян рос рядом с ширококолейной железной дорогой. Но именно такие рельсы ведут к вокзалу Кингс-кросс. Известно, что единоличное право на использование уэльского угля принадлежит Большой Западной железной дороге. Отсюда можно сделать вывод, что в данный момент доктор Колумбайн ведет незавидную жизнь бездомного и околачивается в окрестностях вышеупомянутой железной дороги.

— Да, — кивнул немало ошарашенный профессор. — Но что нам теперь делать? Как нам его найти?