Падающий - страница 20

стр.

Где-то текла или била фонтаном вода, откуда-то хлынула.

Мужчины рвали на себе рубашки и закутывали лица — от дыма, вместо респираторов.

Она видела женщину со сгоревшими волосами: волосы горели и дымились, — но теперь уже не уверена, то ли сама видела, то ли слышала от других.

Иногда приходилось пробираться на ощупь — дым был очень густой, — уцепившись за плечо впереди идущего.

Туфли она то ли потеряла, то ли сама сбросила с ног, а где- то, словно ручей, текла вода, где-то рядышком, сбегала под горку.

И вот уже на лестнице стало тесно, шли медленно, прибавлялись люди с других этажей.

Кто-то сказал: «Астма». Теперь начинаю рассказывать — и понемножку вспоминается. «У меня астма, астма». Женщина, с отчаянием. На лицах паника. И тогда, по-моему, я упала, просто свалилась. Пролетела пять-шесть ступенек и растянулась на лестничной клетке, вроде как упала, поскользнувшись, здорово стукнулась.

Ей хочется рассказать ему все, сообразил он. То ли она забыла, что и он был там, в башне, то ли именно поэтому она должна рассказать ему и больше никому.

Он понял: она больше никому не рассказывала — по крайней мере, так живо.

— Я страшно испугалась, что меня растопчут, хотя люди ступали осторожно, помогли мне, но само ощущение — что ты упала в толпе и тебя растопчут. А люди помогали; помню одного мужчину, он мне помог встать на ноги, пожилой, с одышкой, а помог мне, разговаривал со мной, пока я не смогла двинуться дальше.

В шахтах лифтов пылал огонь.

Один мужчина говорил, что это сильнейшее землетрясение. Она совсем забыла про самолет и была готова поверить в землетрясение, хотя сама слышала самолет. А кто-то другой сказал: «Видал я землетрясения» — мужчина в костюме, при галстуке, — «хрена с два это землетрясение» — солидный мужчина, образованный, топ-менеджер, — «хрена с два это землетрясение».

Сверху свисали провода, она почувствовала, как по руке скользнул провод. Упал на мужчину позади нее, и тот подскочил на месте и выругался, а потом рассмеялся.

Толпа на лестнице, беспредельная мощь толпы: еле ковыляющие, плачущие, обгоревшие — не все обгорели, лишь некоторые, — но почти все спокойные, женщина в инвалидной коляске: ее несли на руках, люди уступали дорогу, растягиваясь по лестнице цепочкой.

Так она говорила, а на ее лице застыло умоляющее выражение. О чем она просит, просит от всего сердца?

— Сама знаю: не могу я, живая и здоровая, сидеть здесь и рассказывать, как упала на какой-то лестнице, когда такой ужас, столько народу погибло.

Он не прерывал. Давал ей выговориться, не пытался утешить. Зачем утешать? Она сгорбилась на табурете, обращалась к столешнице.

— Мимо пробегали пожарные. И: «У меня астма, астма». И некоторые — те, кто не отмалчивался, — говорили: «Бомба». Они пытались звонить по мобильникам. Прямо на ходу, на лестнице, набирали номера.

И тут откуда-то снизу, из рук в руки, стали передавать бутылки с водой, и газировку, и кое-кто — ребята из трейдерских контор — даже начали понемножку острить.

И тогда же мимо побежали пожарные, вверх по лестнице, в самое средоточие, ТУДА, и люди уступали им дорогу.

И тогда же она увидела знакомое лицо, этот человек шел наверх, ремонтник, они всегда, когда встречались, перешучивались, он пошел наверх, разминувшись с ней, держа в руках какой-то длинный железный инструмент — кажется, такими штуками отжимают двери лифтов, — и она попыталась вспомнить, как же эта штука называется.

Кейт ждал. Она смотрела в пространство, напрягала память: казалось, ей очень важно вспомнить, словно она ищет в памяти имя ремонтника, а не название его инструмента.

Наконец Кейт сказал:

— Монтировка.

— Монтировка, — произнесла она, и опять задумалась, точно увидела все вновь въявь.

Кейт подумал, что тоже видел этого человека: тот и с ним разминулся, дядька в каске, на поясе у него висели инструменты и фонарики, а в руках он нес монтировку загнутым концом вперед. Если бы она о нем не обмолвилась — не было бы повода вспомнить. Ну да какая разница, подумал он. Но нет, разница есть. Кто знает, что сталось с ремонтником, — о его судьбе им известно лишь, что они оба его видели, в разных точках своего пути вниз по лестнице, — но важно, отчего-то важно, не поймешь почему, но важно, что воспоминания пересеклись, уловили ремонтника и вынесли его из башни сюда, в эту комнату.