Падди Кларк в школе и дома - страница 8

— Ну да.

— А почему они во Христа не верят?

— Э-э…

Я подождал.

— Ну, люди в разное верят.

Хотелось более развёрнутого ответа.

— Кто-то верит в Бога, кто-то нет.

— Коммунисты в Бога не верят, — блеснул я познаниями.

— Точно, — удивился папаня, — А кто тебе рассказал?

— Мистер Хеннесси.

— Молодец этот ваш мистер Хеннесси, — сказал папаня. Я догадывался, что сейчас он прочтёт какие-нибудь стихи; папаня часто обращался к поэзии.

— И вся толпа в молчании дивилась, сколь много в малой голове вместилось. Кто-то верит в то, что Иисус — сын Божий, кто-то не верит.

— Ты-то веришь?

— Я-то? — переспросил папаня. — Верю. А к чему ты спрашиваешь? Мистер Хеннесси поручил разузнать?

— Что ты, нет, — сказал я.

Лицо папани изменилось.

— Израильтяне — народ великий и удивительный, — проговорил он, — Гитлер истреблял их и почти ведь истребил, а посмотри, как сейчас живут. Расстреливали их, жгли, газом травили. И всё равно они победители. Иногда думается: не переехать ли в Израиль? Хочешь, Патрик, в Израиль?

— Не знаю, папаня. Почему бы и не в Израиль?

Я не только знал, где расположен Израиль, но и помнил его очертания на карте. Израиль был похож на стрелу.

— Там жарища, — опять проявил я познания.

— Угу.

— А зимой всё равно снег.

— Вот! Красота в разнообразии. А здесь зимой дождь, летом дождь, тьфу…

— Они без ботинок ходят.

— Новое дело, а в чём же они носят?

— В сандаликах.

— Как этот… Как его?

— Теренс Лонг.

— Во-во, Теренс Лонг.

Мы оба засмеялись.

— Теренс Лонг — дурачок,

Как китаец, без носок.

— Бедняга Теренс, — сказал папаня, — Ехал бы в Израиль, там сандалии в порядке вещей.

— Вторая Мировая — какая она? — спросил я.

— Долгая, — ответил папаня.

Даты я знал.

— Когда началось, я был совсем младенец, — сказал папаня, — А в сорок пятом я уже школу заканчивал.

— Шесть лет.

— Вот именно. Шесть долгих лет.

— Мистер Хеннесси рассказывал: впервые в жизни бананы увидел, когда ему было лет восемнадцать.

— И знаешь, я ему верю.

— Люк Кэссиди жутко опозорился. Спрашивает: «Мистер Хеннесси, а если бананов не было, что же всю войну обезьянки кушали?»

— И что мистер Хеннесси? — заинтересовался папаня, отсмеявшись.

— Побил он Люка-то.

Отец молчал.

— Шесть ударов.

— Сурово.

— Люк сам бы не додумался. Это Кевин Конрой его подучил.

— Да-а, оказал товарищу услугу.

— Люк аж плакал.

— Вот тебе и бананы.

— Кевинов брат поступил в FCA[8].

— Серьёзно? Научат его там по струнке ходить.

Я не понял, что папаня имел в виду. Не в канатоходцы же Кевинов брат записался.

— А ты служил там?

— Где, в FCA?

— Ну?

— Нет же.

— Во время…

— Отец мой служил в ВМО.

— А что значит?

— Войска местного ополчения.

— А ружьё у него было?

— Было, надо думать. Но домой он его не носил. Кажется.

— Вот вырасту и поступлю туда. Можно?

— В FCA?

— Ага. Можно?

— Естественно, можно.

— А Ирландия воевала?

— Никогда.

— А как же битва при Клонтарфе?

Я терпеливо ждал, пока папаня отсмеётся.

— Какая же это война?

— Не война, так что ж?

— Сам же говоришь — битва.

— А чем они отличаются?

— Ну, как бы тебе объяснить? Войны — они долгие.

— А битвы — они короткие.

— Ага.

— А зачем Брайан Бору сидел в шатре?

— Богу молился.

— А зачем в шатре? Ты же вот не ставишь шатёр Богу молиться.

— Жрать охота, — сказал вдруг папаня, — А тебе?

— И мне охота.

— Что на обед-то сегодня?

— Рубленое мясо.

— В точку.

— Как умирают от газа?

— Травятся.

— Как это травятся?

— Вдохнуть нельзя, лёгкие не справляются. К чему ты спрашиваешь?

— Насчёт евреев, — напомнил я.

— А, точно.

— А вдруг война? Ты пойдёшь воевать?

— Да не будет никакой войны.

— А вдруг? — упрямился я.

— Нет, никаких вдруг.

— Третья мировая война у ворот, — протянул я.

— Повоюем, значит.

— Пойдёшь на войну?!

— Пойду…

— Ну, тогда и я пойду.

— Молодчина. И Фрэнсис пойдёт.

— Куда ему? — отмахнулся я — Молод ещё.

— Да ты не боись, войны не будет.

— Да я и не боюсь.

— Молодец.

— Папаня! А ведь воевала Ирландия-то! С англичанами? Правда?

— Правда

— И это была не какая-нибудь там битва, — сказал я, — Это война была.

— Ну, думаю, да. Война настоящая.

— И мы победили.

— Победили. Прогнали их в шею. Задали перцу, век не забудут.

Мы оба засмеялись.

Обед удался, рубленое мясо ничуть не разлезлось. Я сидел на Синдбадовом месте, напротив папани, и Синдбад не возникал.