Падение - страница 30

— Слушай, Матвей, давай начистоту. Кто по-твоему слухи распускает?

— Анька. Стопудово.

— Почему она?

— Откуда же я знаю, чем вы с Родей ей насолили? Да забей, Славян! Нормально всё. Чё, с этой ботаничкой скандалить пойдёшь?

— Нет. Не знаю. Вот же сука!

— Ну да, неожиданно от нашей зубрилки. Да все понимают, что это чушь. Скоро и забудут. Кому подогревать-то, Аньке? Вот ещё будут её мнением интересоваться. Но к Регине ты присмотрись.

Потом Матвей показал какую-то новую крутую игру на телефоне, в которой они и убили время до приезда машины. Пожали руки на прощание, похлопали друг друга по плечам. Матвей сел в машину, а Слава по набившему оскомину пути поплёлся домой. Зашёл в магазин, наскрёб мелочи на жвачку, закинул сразу три подушечки.

Возвращаться домой не особо хотелось, но других альтернатив у Славы не было. Телефон молчал. Лиза так ему ничего и не ответила. Больше никто ничего не написал, да и ничьих других сообщений Славе читать не хотелось.

Слава подносил руку к дверному звонку, но замешкался. По ту сторону двери раздавались повышенные голоса отца и матери. Они жутко скандалили никого не стесняясь. Понятно теперь, почему у Славы на телефоне не было от них ни единого пропущенного звонка. Родителям было не до него.

Он не стал звонить домой, прижал ухо к двери, пытаясь вычленить отдельные фразы. Что же происходило в их семье, на самом деле?

«Я виновата?! Дерьмо ты…»

«Всё давно не так!»

«Кабель!»

«Сука!»

«Убирайся прочь!»

«Это моя квартира!… Слава».

Он услышал своё имя, отвернулся, вызвал лифт, спустился, вышел из подъезда и пошёл куда глаза глядят. «Значит, папа изменяет маме. Но зачем? Нет, это тупо опираться на пару фраз, я до сих пор понятия не имею, что между ними происходит».

Слава больше часа бродил по району. Поднялся сильный ветер и нещадно хлестал его порывами. Он скурил остатки сигарет, сжевал всю пачку Дирола. Пытался ни о чём не думать, чтобы жалость к самому себе не овладела им и не упрочила его резко испортившиеся настроение.

Телефон предательски молчал. Это лишь подчёркивало в его глазах то, что он никому не нужен. Когда ноги вынесли его к больнице, где лежал Родя, он решил навестить друга, но, конечно, время для посещений давно кончилось, и Славу не пустили.

Он сидел на лавочке во дворе, недалеко от больницей, когда телефон ожил, и громкий рингтон раздался из кармана.

— Алло?

— И где мы ходим, молодой человек? Когда занятия закончились?

— Часов в шесть. Мы с одноклассниками в кафе ходили.

— Мог бы и предупредить.

— А что, надо было?

— Конечно! Ходил на консультацию?

— Да, мам. Ходил. Нормально всё прошло. По математике решил задания повышенной трудности.

— Сколько решил?

— Два. Остальные нам ещё не показывали, как делать.

— Молодец. Домой-то собираешься?

— А надо?

— Что за разговоры? Конечно, надо! Иди скорее, я твой любимый салат сделала. Домашки много на завтра?

— Английский и история.

— Понятно. Ну так иди делай, а потом отдыхай с чистой совестью.

— Хорошо, сейчас приду. Мама, а папа дома?

— Дома.

— Ладно, скоро приду.

Слава поднялся с лавочки и вновь отправился домой. Начался мелкий, колющий дождь. Ветер всё крепчал. Настроение становилось хуже некуда. Слава с ненавистью к себе отметил, как защипало в горле. Поборов грусть гневом, яростно пнув камень на дороге, он сорвался на бег и бежал до своего подъезда, пока не почувствовал привкус крови во рту.

На этот раз за дверью стояла пронзительная тишина. В подъезде пахло чем-то жаренным и вкусным. У Славы заурчал живот от голода. И всё равно что-то внутри не давало решиться нажать на дверной звонок. Внутри его ждала лишь такая же отвратительная тишина. Родители скорее всего будут игнорировать друг друга. Отец либо очень рано, либо очень поздно отправится спать. Лишь бы не ложиться в одно время с матерью. Она будет злая, но при этом очень участливая. Может, даже напишет эссе за Славу или сделает упражнения по английскому. И с тем, и с другим предметом она дружила. Перед сном заставит почитать книгу. Хотя и без всяких принуждений, Славе была интересна дальнейшая судьба семьи Мелеховых. А ещё интереснее ему была дальнейшая судьба семьи Покладовых.