Падение Ивана Чупрова - страница 4

— Учти, себе на крышу хочу взять листов полтораста…

Бухгалтер понимающе кивнул головой.

Удобный человек — Никодим Аксеныч! Сидит себе за дверью, сунув подшитые валенки под стол, в помятом пиджачишке, серой косоворотке, к маленькому черепу приглажены мягкие, как у младенца, волоски. Нужны выкладки о сдаче молока или яиц, вспомнишь о Никодиме Аксеныче, не нужны, словно его и на свете нет. Тишайший, воды не замутит.

Утром набегавшийся, уставший и плотно позавтракавший Чупров отдыхал в кабинете. Он был рад приходу Алексея.

— A-а, садись-ка, садись. Читал? В Болгарии, слышь, новый комбинат построили. Громаднейший! Удобрения выпускает.

Алексей знал, что если не перебить Чупрова, тот будет говорить, пока не придет пора идти на скотный или на свинарник.

— Иван Маркелович, Бессонов звонил.

— Никита? А что ему?

— Просит кровельного железа.

— Чего?! Железа кровельного? Что это он? Мы ему база снабжения? Я ж его направлял: беги, доставай.

— Не достал, разобрали.

— Так у нас, выходит, легче достать? По старой дружбе. Эх, Никита, Никита! Где умный мужик, а где, ну прямо малое дитя!

— Иван Маркелович, так он же достанет, вернет. Никите можно верить.

— Да как тут верить, коль он плохой доставала? Нет, нет, Алешка, и не хлопочи! У нас колхоз, а не частная лавочка…

Их разговор прервал посетитель, пожилой, полный, в полушубке с выпушками, в белых чесанках до паха. Он вошел в кабинет к Чупрову с грустным и покорным выражением на лице. Алексей узнал директора райпромкомбината Романа Гундосова.

— Здравствуй, Маркелыч, — произнес посетитель, снимая шапку, одновременно протягивая через стол руку. — Дело до тебя маленькое. Помнишь, скобы к нам на промкомбинат заказывал?..

— Помню, Роман, помню. Полгода заказ выполняли, полгода жилы из вас тянул, было время запомнить. Садись. Что тебя-то их заставило вспомнить? Мы ж заплатили вам.

— Заплатить заплатили, да подпись в получении вместо тебя ваш шофер оставил. Твоя подпись нужна. — Гундосов вздохнул и признался: —Ухожу с работы, хвосты подчищаю.

— Уходишь? Сам? — Чупров с прищуром, пытливо взглянул на директора. — А может, ушли тебя? Признайся.

Гундосов махнул рукой, начал негромко и обиженно жаловаться:

— Я не вор, не растратчик, я, Маркелыч, человек, у которого руки связаны. Только и слышно со всех сторон: местная промышленность отстает, местная промышленность не выполняет заказов, не удовлетворяет потребностей… А что мне, прикажете какой-нибудь распиловочный цех из пальца высосать? Добро бы воровал, добро бы государственные средства тратил… Так нет, не справляюсь, не подхожу…

— Сняли, значит. Так-так… Говоришь: не вор, не растратчик… Нет, Роман, прямо тебе скажу, хошь обижайся, хошь нет: ты вор!

— Это с какой стороны?

— С такой!.. В нашем районе при промкомбинате кирпичного завода нет? Нет! В прошлом году откуда мне кирпичи возить приходилось? За семьдесят пять километров, из города! Каждый кирпичик чуть ли не по полтинничку обошелся. На одну перевозку я около десяти тысяч угрохал. Был бы у тебя кирпичный завод, эти десять тысяч в нашей кассе лежали бы целехоньки. Украл ты их из моего кармана.

— Имей совесть такое говорить! Что я, из твоего себе в карман положил эти десять тысяч? Да я за всю жизнь гроша ломаного себе не присвоил. Постеснялся бы, Иван…

— Не присвоил? Да мне от этого не легче. Какое мне дело, в твой ли карман ухнули или по нашим дорогам тысячи растряслись. По твоей же вине их нет. Ты директор промкомбината, так будь добр, болей душой за мой карман. Обидно, вижу, слышать, да прости, посочувствовать не могу, что сняли тебя… Душа-то против воли радуется…

Директор промкомбината, отвернувшись, принял подписанную бумагу, обиженно бросил, уходя:

— Спасибо, не ожидал от тебя такой охулки…

— То-то, не ожидал. Думал, слезу я по тебе пролью, — проворчал вслед ему Чупров. — Не дождешься! Мест-на-я промышленность!

Он увидел сидевшего в стороне Алексея, вспомнил:

— Настаиваешь, значит, чтоб помочь Никите. Твоя воля. Можем поговорить на правлении. Отчего не поговорить?

Алексей не настаивал.

После демобилизации принес Алексей домой погоны младшего лейтенанта да армейские знания: мог разобрать и собрать с завязанными глазами пулемет, умел скомандовать: «Длинная очередь! Закрепленным в точку! Огонь!» А это в колхозе было не нужно. Офицер, орденоносец, заслуги перед Родиной, а не хочешь быть иждивенцем, — работай рядовым: вози навоз, езди прицепщиком или становись конюхом.