Паладинские байки - страница 5
Кавалли засмеялся:
– Я смотрю, ты тут уже не первую палку пыхаешь, обычно ты у нас такой скромняжка, как девица-монашка. Нет, дорогой мой Робертино, все еще интереснее. Ну, давай, пошли.
К полному недоумению Робертино, Андреа Кавалли привел его в королевское крыло, к анфиладе покоев, отведенных для… одобренных невест. То есть девушек, которые прошли все проверки и осмотры и были определены в официальные кандидатки в невесты принца. На следующий день как раз и предполагалась церемония выбора, на которой принц наконец-то укажет, какую из них хочет в жены. Ну, естественно, сделает он выбор по указке своего царственного родителя, кто б сомневался. Но все равно всех девушек охраняли по-королевски, то есть королевскими паладинами, которые считались самыми безопасными для их чести. Самим-то паладинам стоять на посту в этой анфиладе было очень несладко... «Невесты» воспринимали их как предметы меблировки, расхаживали мимо них в пеньюарах или в ночных сорочках, почти ничего не скрывавших, а то и вовсе с голой грудью, в общем, сплошной соблазн и издевательство. Поэтому капитан паладинов и кадетов направлял сюда либо самых надежных, либо в наказание. Робертино безумно радовался, что не относится ни к тем, ни к другим.
Кавалли провел его через всю анфиладу к самым дальним покоям, где располагались купальни для «невест». Там тоже должен был быть пост, обычно из одного паладина. Сейчас на страже стоял приятель Робертино Жоан, такой же кадет второго года. Выглядел он неважно: перепуганный, бледный с красными пятнами, и вдобавок в штанах, обляпанных чем-то мокрым.
– Ну, Жоан, привел я тебе лекаря.
– Эм… это ж Робертино… – недоуменно уставился на них Жоан. Кавалли вздохнул, и ласково, как недоумку, объяснил очевидное:
– Робертино учится на лекаря. И Робертино на тебя капитану точно не настучит.
Жоан аж взвился:
– Да не за что на меня стучать!!! Я ничего не делал, она все сама!!!
Кавалли очень похабно усмехнулся:
– Ага, как же. Сама. Ты думаешь, ты первый, кто мне эти сказки рассказывает? Я уже десять лет как старший паладин и пять – сержант. Мне-то можешь не замыливать – «сама», «случайно». Я таких, как ты, во всех видах видал… таких, кто думает, что устав не для них писан… Ладно, я тут постою, а вы идите и быстро там, не копайтесь. Мне тоже совсем не хочется перед Каброни объясняться, как это я тебя, такого дурака, до сих пор уму-разуму не научил, и за твои шалости отгребать.
Он занял пост. Жоан, страдальчески морщась, открыл дверь в купальню, и Робертино вошел туда за ним.
Купальня была большой, с центральным залом, устланным коврами и уставленным диванчиками, а в этот зал выходили широкие двери нескольких роскошных мыльных комнат. Все комнаты были темны, кроме одной, из которой струились свет, пар и невнятное мычание.
Жоан, покраснев как свекла, схватил Робертино за руку и сбивчиво зашептал:
– Ну ты-то мне хоть веришь? Чем угодно клянусь, она сама…
Робертино, вздохнув, направился к купальне. Внутри он ощущал удивительное спокойствие – не зря, видимо, пыхнул дымком.
В купальне была утопленная в пол большая мраморная ванна, наполненная горячей водой, керамический пол покрывали лужи, рядом с ванной валялись перевернутый столик на одной ножке, расколотое фарфоровое блюдо и рассыпанные яблоки сорта золотой ранет. А возле ванны на полу сидела, раскинув ноги, наиболее вероятная кандидатка в принцессы, дочка герцога Дельпонте, прекрасная Джованна, ангел во плоти: белая кожа, огромные голубые глаза, золотистые кудри… и сидела она там совершенно голая, обхватив себя руками за плечи. Рот ее был широко распахнул, глаза наполнены слезами, мокрые кудри прилипли ко лбу, плечам и спине, розовые соски жалостно торчали из-под скрещенных рук. Из распахнутого розового рта неслось монотонное и очень жалобное мычание.
В другое время Робертино бы совершенно обалдел от увиденного, но дымок сделал свое дело, и сейчас он разглядывал обстановку с любопытством, но не более того.
– Ну и что тут случилось? Полагаю, вы в целях сохранения обоюдного целомудрия решили приласкать друг друга то ли ртом, то ли руками? – осведомился Робертино у Жоана. Тот яростно помотал головой, а без пяти минут принцесса замычала еще жалобнее.