Палисандровый оракул - страница 13

– Знаешь, Борис, а в моей жизни была похожая ситуация. Я тоже однажды чуть не возомнила себя Мессией, кинулась спасать одного знакомого, попавшего в БСМП с оторвавшимся тромбом. А врачи в той больнице, представь себе, оказались не пальцем деланные, и всё порешали наилучшим образом без моего участия и вмешательства. Я как бы получила щелчок по носу от Провидения, мол, будь скромнее, далеко не все ситуации требуют моего присутствия. Не стоит кидаться решать глобальные проблемы с панталыка, сперва в своём бытии наведи порядок. Видишь, вот я ремонт затеяла. Осталось полы покрасить. После вашего эксперимента и начну.

Во время этого монолога криминалист сидел, как-то съёжившись, втянув голову в плечи. Казалось, что он был здорово пристыжен, даже щёки и шея покраснели от прихлынувшей крови. Однако Верочка заподозрила совсем другое. Она решительно подошла к молодому мужчине и прижалась губами к его лбу.

– Да ты, Борь, просто кипяток! Ну-ка, держи градусник и приляг давай на диван. Видать, прилетела обратка, быстро-то как!

А так как мужчину начал бить озноб, Верочка укутала его двумя одеялами и побежала на кухню ставить чайник, чтобы приготовить чай с малиной – первейшее средство, способное заставить пропотеть и снизить температуру, бывшую под сорок!

С трудом, обжигаясь, но Борис выпил весь напиток до последней капли. Ну, у Верочки был достаточный опыт, как уговорить любого капризника съесть положенную ему порцию за детсадовским столом. И тут вот снова ей пришлось с шутками-прибаутками и потешками добиться от Бориса нужного результата. Подоткнув ему одеяла с обеих сторон, она уселась в ногах и тихонько запела колыбельную, слегка похлопывая по его закутанным ступням. Минут через десять дыхание Бориса стало менее шумным и частым, он выпростал наружу руку, так как ему стало жарко под одеялами. Его прошиб пот, а, значит, криз миновал. Вера вздохнула с облегчением. Можно было теперь и самой отправиться на кухню, тоже попить чайку.

Но тут в дверь коротко звякнули и забарабанили костяшками пальцев рук. Так делал только сосед по лестничной площадке, Алёнкин муж, капитан милиции. Пришёл, как и говорил, узнать, как дела с экспертизой.

Увидев лежащего в позе эмбриона, завёрнутого в одеяла сотрудника, он нахмурился и вопросительно взглянул на Веру. Та молча кивнула головой в сторону кухни, прикрыла за собой дверь:

– Это такая реакция у вашего сотрудника на общение со шкафом. Температура у него подскочила под сорок, стал бить озноб. Вот напоила чаем с малиной, пусть поспит, оклемается.

Но тут же дверь распахнулась, и на пороге возник Борис босой, но с одеялом на плечах. Волосы были несколько всклокочены, через всю щёку шёл красный рубец от наволочной складки, в глазах был лихорадочный блеск. Тем не менее, он чётко по-военному отрапортовал:

– Товарищ капитан, разрешите доложить о результатах проведённого мной исследования! – затем, пошатнувшись, с размаху шлёпнулся на кухонный табурет.

Товарищ капитан потёр глаза и лоб руками и молча кивнул Борису. Но не тут-то было! Тот совершенно неожиданно для Веры, прежде, чем начать свой рапорт, попросил её оставить их тет-а-тет. Мало того, так ещё и дверь на кухню плотно закрыл после её ухода! У Верочки от досады даже в носу защипало. Громко фыркнув, она уселась на диван, на котором только недавно валялся «больной», и включила телевизор погромче. Шёл комедийный фильм «Бриллиантовая рука», и девушка, действительно, на какое-то время отвлеклась от злободневности.

А на кухне шёл просто настоящий «совет в Филях». Борис подробно докладывал обо всех своих изысканиях, касающихся оракула. И прежде всего – о том, где находится логово Отрожкинского маньяка, который ограбил, изнасиловал и задушил вот уже шесть молодых женщин в районе железнодорожной сортировочной стации их города. Это лишь Верочке он рассказал историю об убийце президента Кеннеди, а об оперативных разработках, связанных с действующим преступником, он, конечно же, говорить не имел права.

– Я так думаю, что этот шкаф нужно перевезти куда-нибудь в укромное местечко и, не докладывая вышестоящему начальству, использовать его, как подспорье, в нашей работе. Но никто, слышишь, ни одна живая душа не должна знать об этом! Иначе… В лучшем случае – попрут из органов, в худшем – Кащенко. Раз уж попала нам в руки такая чертовщина, глупо было бы ей не воспользоваться. Заметь – исключительно – на благо общественной безопасности! С Верой я обо всём договорюсь, мы ей вместо этого раритета новый шкаф привезём, а этот отправим, ну, скажем, ко мне на дачу. А там, глядишь, потом подберём местечко получше.