Память острова Мэн - страница 10
Чертог трех мэнских великанов
«Там узрел я чертог, и было в нем трое, — молвил Ингкел. — Трое мужей мощных, грубых, гнетущих; глядя на них, не вынесет никто их безобразного, уродливого облика. Устрашающий вид, ибо ужасают они. Одеянье из грубых волос покрывает их; дикие их глаза взирают сквозь космы из скотьего волоса, в которые без одежд закутаны они до пят. Три гривы конские, ужасные, величавые у них до бедер.
Свирепые воители, что владеют против врагов разящими тяжко мечами. Наносят они удар тремя железными цепами, имеющими по семь цепей о трех кольцах, трех лезвиях, с семью железными шишками на конце каждого цепа: всякая из них тяжела, как брус из десяти слитков. Три больших бурых мужа. Темные конские гривы на хребтах у них, что доходят до обеих пяток. Ремень из добрых двух третей шкуры быка вкруг поясницы каждого, и пряжка о четырех углах, что скрепляет каждый ремень, толста, как бедро человека.
Облаченье, которым они покрыты, — косматая шерсть, что растет на них. Космы их грив на хребтах распущены, и длинный железный столб, длинный и толстый, как верхнее ярмо, — в руке у каждого мужа, и на конце каждой дубины железная цепь, и на конце каждой цепи железный пест, длинный и толстый, как среднее ярмо. В печали они пребывают в доме, и довольно ужаса от облика их. Нет никого в доме, кто не избегал бы их. Найди им подобье, о Фер Рогайн!»[93]
Фер Рогайн был безмолвен. «Трудно мне уподобить их. Я не знаю никого подобного из мужей на свете, если они не те трое великанов, коим Кухулин дал пощаду при осаде Людей Фалга[94]; и когда они получили пощаду, то убили пятьдесят воинов. Но Кухулин не хотел дать им погибнуть, ибо диковинны они. Вот имена этих троих: Срубдайре, сын Дорд-бруйге, и Конхенн из Кенн Майге, и Фиад Скеме, сын Скипе. Конайре выкупил их у Кухулина; поэтому они вместе с ним. Три сотни падут от них в первой схватке с ними, и они превзойдут в доблести каждую троицу в Доме; и если они выйдут на вас, то ошметки от вас можно будет просеять сквозь решетку хлебной печи, — так измолотят они вас железными цепами. Горе тому, кто учинит разрушение, хотя бы только из-за этих троих!»
Финн и Ойсин
Финн и Ойсин отправились на охоту[96] с благородною свитой из мужей и собак, числом не менее сотни молодцев, столь резвых в ногах и смышленых, что подобных им не было. Со сворою псов свирепых пустились они через холм и долину, чтобы учинить великое опустошение.
Кого они тогда оставили дома, как не юного Орри[97], что спал, схоронившись в тени под скалою. Оставили они всех борзых щенков — трижды по двадцать, и ни одним меньше, — с тремя старыми женщинами, чтобы те присмотрели за ними.
Финна прекрасная дочь с презрением и пренебрежением спросила: «Как бы нам выместить злобу на юном Орри?»[98]
Дочь Ойсина ответила: «Крепко к зубьям бороны привяжем мы его волосы, а к проворным его ногам приложим горящий жгут».
Вскочил тогда Орри проворным прыжком, чувствуя, как жаром печет ему ноги.
С проклятьями страшными дал он обет уничтожить тех, кто осмелился оскорбить сына короля. Крепко-накрепко поклялся он солнцем и луной сжечь их самих и все их жилища.