Памятник Дюку<br />(Повести) - страница 6

— А почему? — спросил я. — Сам решил?

Он кивнул.

— Батька с братуховой женой не ладит, скаредная она. Давно уже грозился уехать. А тут вербовщики! Вот и сорвался. Меня к себе зовет. Только что я на шахте буду делать?.. У меня теперь специальность хорошая!.. Лучше поеду радистом куда-нибудь на зимовку!..

Северцев усмехнулся:

— К белым медведям захотел!

— Да, к белым медведям, — сердито сказал Артамонов, — в Арктику!

Северцев взглянул на меня.

— Да чего тебе там делать? Радисты теперь везде нужны!.. Поезжай домой, чудак ты человек! Взгляните, какая у него там девушка! Артамонов, покажи-ка фотографию!

— Не стоит, — улыбнулся глазами Артамонов, но рука его сама потянулась к карману гимнастерки.

Я молчал, хотя мне очень хотелось взглянуть на девушку, которую любил этот внешне нескладный парень. Сам я в глубине души мечтал о том, что когда-нибудь и меня полюбит красивая умная девушка. Но мне не везло.

— Ну, давай показывай, — торопил Северцев.

Артамонов достал из кармана комсомольский билет, раскрыл его и бережным движением вынул небольшую фотографию, на которой я сразу же разглядел миловидное лицо и кудри, замысловато завитые провинциальным парикмахером. Так как никто из присутствующих сейчас не проявил к ней интереса, я понял, что Артамонов не одному мне оказывал подобное доверие.

— Да, — проговорил я, невольно лукавя, — такую любить можно!..

Все засмеялись.

— Вот видите! — весело воскликнул Артамонов, отбирая у меня карточку и вновь пряча ее в комсомольский билет. — Раз командир одобрил, теперь обязательно женюсь!

Богатенков ударил по струнам балалайки.

— Бери меня в сваты!

— А кто она? — спросил я. — Кем работает?

— Зоотехником. Курсы кончила.

— Ну, а в Арктику она поедет?

Артамонов удивленно взглянул на меня.

— Она со мной куда угодно поедет!.. Любит крепко.

Он сказал это с таким чувством, с такой душевной открытостью, что никто не улыбнулся. Только Меншуткин спросил:

— Отцу-то что напишешь?

— Не поеду я к нему! — твердо сказал Артамонов, слез с койки и молча стал затягивать пояс. — Пора заступать на дежурство, — проговорил он, надел фуражку и ушел, громко скрипя по гравию коваными сапогами.

Северцев и Богатенков что-то крикнули ему в ответ, но уже было поздно.

После отбоя я долго еще ворочался на своем топчане, прислушиваясь к размеренной дроби дождя по брезенту, и вновь и вновь перебирал в памяти этот вечер. Что-то у меня как будто начинает получаться…

Чрезвычайное происшествие! После ночного дежурства на телефонной станции Артамонов куда-то исчез и вместо восьми вернулся в палатку около одиннадцати утра. Почти три часа самовольной отлучки! Не шутка! За это полагается суток десять ареста.

Вот радость для Козлова! Не успел заболеть — и все пошло кувырком. Какой-то стажер, которому по ошибке доверили отделение, все развалил и пустил прахом!

— Что же ты, Артамонов, наделал? — крикнул я, когда он устало, вразвалку, вошел в палатку. — Как ты смел так поступить?!

— Товарищ командир, — сказал он, виновато опустив плечи, — тут одна история приключилась…

— Какая история? — вскипел я. — Брось ты истории рассказывать!

Богатенков крикнул:

— Тебе одного взыскания мало? Еще захотел?

— Теперь все отделение должно за тебя, дурака, отвечать! — поддержал Богатенкова Киселев.

Упреки сыпались на Артамонова со всех сторон, но он только моргал глазами и молчал.

— А ведь я за тебя заступался, — сказал я с досадой. — Считал, что тебя незаслуженно обижали! Да, прав Козлов, что тебе не доверяет!

Наконец, успокоившись, я начал его допрашивать:

— Говори, куда ходил?!

Он растерянно развел руками.

— Так, понимаете, товарищ командир!.. Такая история вышла!.. Женщина на дороге рожала!..

Ему не дали договорить. Грохнул смех. Можно было ожидать любого оправдания, но придумать такое!.. Нет, это чересчур!

— Слушай, Артамонов, — сказал я, — за кого ты нас считаешь?.. Какая женщина?! Почему на дороге?!

— Не знаю, — пожал он плечами. — Я до шоссе ее довел. Искал попутную машину. Махал, махал руками! Штук десять проехали… И ни у кого совести не было… Наконец у одного нашлась!..

— А фамилию женщины знаешь? — ядовито спросил Северцев.