Паника в ложе "В" - страница 12

— Что вы имеете в виду?

— Например, он считал, что некоторые старые мелодрамы можно представлять на сцене, если подойти к ним серьезно, а не превращать их в балаган. Эдам купил у покойного Уильяма Джиллетта[36] — тогда он, разумеется, был жив — права на одну из таких пьес, которую мистер Джиллетт сделал знаменитой в 80-х или 90-х годах прошлого века. «Актер, достойный своего ремесла, Марджери, — говорил Эдам, — может иметь успех, даже читая таблицу умножения». Увы, он не дожил до того, чтобы доказать нам это!

— Случайно, речь идет не о пьесе мистера Джиллетта «Шерлок Холмс»?

— Нет, доктор Фелл. Эдам считал «Шерлока Холмса» слишком слабой пьесой, чтобы вызвать интерес даже в 1899 году, если бы не сентиментальные ассоциации, связанные с главным героем и с самим мистером Джиллеттом. Пьеса, которую он выбрал, называлась «Секретная служба», хотя она не имела ничего общего с деятельностью нашего современника, агента 007.[37] Действие в основном происходит в телеграфной конторе во время Гражданской войны в Америке. Так вот, было ли верным суждение Эдама насчет этой пьесы или людей, которых он набрал в свою труппу? Сколько из этих актеров, подававших надежды тридцать семь лет назад, сейчас живут и процветают?

— Ну? — с интересом осведомился доктор Фелл. — Так сколько же?

— Как ни странно, дорогой доктор, одна женщина из старой труппы сейчас участвует в новой. Ее зовут Кейт Хэмилтон. Когда я знала Кейт, она была смазливой инженю, которая играла Марию в «Школе злословия» и подруг героини в других пьесах. Я слышала, что Кейт сильно растолстела и что смазливой ее уже не назовешь. Впрочем, в характерных ролях она была весьма недурна. Что же касается остальных…

— Да? Продолжайте!

— Что касается остальных, то где они теперь? Бедный Уилл Истабрук, наш деловой менеджер, запил и покатился под гору. Харви Баскервиль — старый калека, который живет в Англии чуть ли не на милостыню. Сэм Эндрюс, такой славный парень…

Лоренс Портер, успевший выпить несколько бокалов шампанского, вскочил со стула:

— Раз уж мы об этом заговорили, Марджери, то скажи, что случилось с беднягой Фосдиком?

Казалось, Марджери Вейн не вполне его расслышала.

— С кем? — переспросила она.

— С Джоном Фосдиком — вроде бы его так звали? С актером, которого ты ненавидела и вышвырнула из труппы. Я его никогда не знал — он исчез задолго до нашего знакомства, — но Сэнди Мактэвиш на днях упоминал о нем.

— Право, я не припоминаю такого человека. Если он и в самом деле существовал, то получил, что заслуживал и продолжает заслуживать! А теперь ты будешь помалкивать, как подобает такому невежде, или предпочитаешь снова назвать меня шлюхой?

Последовало очередное предгрозовое молчание.

— Никто не называл тебя шлюхой, Марджери! Я просто сказал…

— Ты пользуешься мною, когда тебе удобно, не так ли? Я ведь могу и вышвырнуть вас, мистер Лоренс Портер, и вам придется вернуться к работе, а такая перспектива едва ли вам по вкусу. Так что сидите и помалкивайте. Если кто-нибудь хочет задать мне разумный вопрос, я с радостью на него отвечу.

— С вашего позволения, — заговорил доктор Фелл, — такой вопрос есть у меня.

— Да?

— Чей призрак вы видели нынешним вечером?

— Право, доктор Фелл!..

— Можете уклоняться от ответа сколько хотите, мисс Вейн, но есть ли в этом надобность? Вы просили совета и, возможно, нуждаетесь в нем больше, чем вам кажется. Имея некоторый опыт в подобных делах, я покорнейше прошу вас ответить: чей призрак вы видели?

Марджери Вейн властно возвышалась над столом с бокалом в руке.

— Мне показалось, что я видела Эдама. На той палубе! — Она указала на тяжелую дверь со стеклянной панелью. — Я видела его стоящим у трапа к шлюпочной палубе в шотландской шапочке, которую он обычно носил. Эдам протягивал руку, словно хотел ко мне прикоснуться. Конечно, я только думала, будто вижу его. На самом деле мне это приснилось.

— Вы уверены, мисс Вейн? — спросил доктор Фелл.

— Разумеется! Это я и пытаюсь вам втолковать!

— Мой вопрос состоял не в этом, мисс Вейн.

— А мой ответ — в этом, доктор Фелл! Да, я просила у вас совета, но в глубине души сама знаю, что нужно делать. Уэстчестерская труппа, вот еще! Они станут труппой Марджери Вейн, если понимают, что им на пользу! А если попытаются капризничать, то эта дворняжка Уинфилд услышит о себе всю правду! И с ней я тоже разберусь — на этот раз окончательно! Уэстчестерская труппа — ха! Даже если я больше слова не произнесу в этом мире…