Папа ушел - страница 11

– Фроло-ав, – донеслось до него издалека. – Фролов, ты что, заснул?

– А? – встрепенулся он, вернувшись в обыденность.

– Скажи, сколько нам еще ждать? – Люся мыла посуду, гремя тарелками. – Ну, когда нас уже выпустят?

– Люсенька, – Фролов подошел и с нежностью погладил застиранный ситец ее халата. – Откуда же я знаю?

– А кто знает, дядя Петя? – Люся прикрыла подвывающий кран. – Или может кто повыше?

– Твой дядя Петя знает только одно – как нажраться водки с такими же гебистами, как он.

– Ой, Фролов, – Люся прикрыла рот ладошкой и присела на табуретку. – А ведь это и правда он не дает нам вызов.

– Люся, – строго посмотрел на нее Фролов, поверх очков. – Во-первых, вызов дает не КГБ, а другая сторона. А дядя Петя наш вызов может только задержать.

– Или уничтожить, – подхватила Люся.

– Ладно, – махнул рукой Фролов. – Столько лет ждали…

– Фролов, а ты веришь в сказки? – Люся обмакнула печенье в чашку с чаем. – И в Деда Мороза?

– Нет, – категорически отрезал Фролов. – Это все – чепуха на постном масле.

– А мне бабушка на ночь рассказывала, когда я была маленькая, что в ночь перед Рождеством всегда сбываются чудеса, – загадочно прошептала Люся. – А ведь это сегодня.

– Что-то уж столько этих ночей мы с тобой пережили, а чудес как не было, так и нет, – Фролов повернулся к окну и добавил себе под нос. – Да и Рождества никакого-то нет.

– Что ты там бубнишь? – оторвалась от чая Люся.

– Да, так, – пробормотал Фролов. – Дедушку вспомнил.

Яркий сноп света ворвался сквозь кухонное окно и выбелил все вокруг. «Как у нас в актовом зале», – успел подумать Фролов, сбрасывая со стола кружку с недопитым чаем. –

– Фроло-ов, – Люсин голос доносился до него, словно сквозь вату тумана. – Кружка.

Он медленно перевел взгляд вниз и увидел, что кружка, не долетев до пола, повисла в воздухе. Радио, стоящее на холодильнике, громко щелкнуло и заговорило металлическим голосом: «Товарищ Фролов и вы, Люся. Мы – представители внеземной цивилизации выбрали для контакта именно вас».

– Почему нас? – робко начал Фролов, обращаясь к радиоточке.

«Вы – типичная московская семья, – продолжало радио. – Мы долго присматривались к вам, прислушивались к вашим беседам и наш совет принял решение, что для изучения земной цивилизации наиболее подходящими являются ваши кандидатуры».

– Это ж как вы нас изучать собираетесь? – спросила Люся у приемника.

«В случае вашего согласия, – монотонно бубнил голос. – Вы будете доставлены на корабль и полетите с нами».

– А как там у вас? – осторожно поинтересовался Фролов. – Как за границей?

«Лучше, – ответило радио. – Намного лучше. По вашим земным меркам жизнь на нашей планете может сравниться с вашими понятиями о рае».

Люся резко вскочила с табуретки, прихватив по ходу швабру, стоящую в углу, и резким ударом сшибла с холодильника старенькую радиоточку. Ударившись о стену, приемник что-то прохрипел и затих. Яркий свет растворился в воздухе, оставив после себя запах озона.

– Люсь, ты что? – прошептал Фролов.

– А что? – с вызовом ответила Люся. – Может это и не инопланетяне никакие.

– А кто? – ошарашено вытаращился на нее Фролов.

– А может, это дядя Петя так шутит, – с вызовом, нарочито громко, отозвалась Люся.

Дверной звонок зазвенел, как гром среди ясного неба.

– Пойду, открою, – зашептал Фролов горячо.

– Сидеть, – Люся бросила швабру на пол и затопала в коридор.

Вернувшись через пару минут, она бросила на стол толстый пакет с красной сургучной печатью.

– Заказное, – пояснила она оторопевшему Фролову. – Тебе.

Фролов трясущимися руками вскрыл конверт. Оттуда выпали красивые бумаги с непонятными закорючками на них.

– Вызов, – прошептал Фролов. – Люсенька, вот же он!

Люся деловито достала из стенного шкафчика начатую бутылку водки, быстро разлила по стопкам. Подняла свою.

– Давай, Фролов. За Рождество!

УТРО

Утро начиналось, как обычно – чашка крепкого кофе, компьютер с новостями за ночь и проверка почты. И тут, бах! Письмо от одноклассника: «Павел, привет! Умер Андрей Голованов. Похороны послезавтра». Мысли поскакали галопом: «Как? Сорок лет. Молодой. Как это случилось? Надо лететь. А надо ли? Кому? Ему уже не надо. А мне? Я, ведь, дрался всего два раза в жизни: первый – с Андрюхой еще в пятом классе, второй – не хочу вспоминать. Мы же с Андрюхой вот с таких… Он меня не раз выручал. А сколько раз я его? Вот, гад, ушел раньше меня из этого проклятого мира с его проблемами. А, ведь, я мог быть первым. Вот, взять, хотя бы вчерашний вечер. После хорошего виски, было пиво, а потом? Не помню… А надо? Главное, что помню, как тянуло на веревку. А что? Пусть надо мной посмеются сильные и успешные, но в свои сорок я устал. Устал от всего – проблем и поиска их решений и т.д., и т.п.. Лузеры – занимайте очередь! Кто последний? Я! На днях услышал тут от одного умника, мол, те, кто говорят о суициде – никогда не сделают этого. Молодец! Психотерапэвт! А, как же я? Кому интересно все это, кроме меня? Жене? С ударением на последний слог. Жалко ее. Столько прошли вместе. Мы в такие шагали дали. Будет страдать. Психологи говорят, что горе от утраты близких слабеет, спустя три месяца. Ох уж, эти психологи! Ладно, гнать от себя… Надеяться только на себя? Да, надо. А кто еще поможет? Друг, с которым съели? Сегодня, когда у друзей все в порядке, им это надо? Все действуют по принципу – лучше не заморачиваться. На словах, да. Помочь бесплатным советом – это да. А лишнее шевеление – напрямую связано с возникновением проблем. Когда-то давно, в бытность мою инженером, был у меня мой учитель – старый еврей. Он как-то раз сказал, что каждый человек оценивает себя достаточно высоко. Ты же не думаешь про себя, что ты дурак. И каждый думает, что придет дядя и скажет: «Пашка, ты классный пацан! Пойдем со мной – и у тебя будет всё! Так вот, – продолжал он, – мне уже шестьдесят лет, а этот дядя еще не приходил». О чем это я? А-а, какой вкусный кофе»…